– Доброе утро, – сказала я, Бардин кивнул, остальные промолчали. «Может, и не доброе», – решила я и села на свободный стул, Саша устроился рядом. Мы плотно позавтракали, не проронив ни слова, то есть какие-то слова, конечно, произносились, например, «подай хлеб», но все точно решили играть в молчанку.
– Познакомься с ребятами, – вдруг сказал Бардин, когда я уже собралась уходить, поблагодарив за прекрасный завтрак и приятную компанию. – Сашу ты знаешь. Это Артем. Это Сережа.
Я довольно глупо кивнула, совершенно не зная, что ответить.
– Мне можно уйти? Я имею в виду в комнату?
– Конечно.
Черт-те что… Спокойный тон и непроницаемая физиономия действовали мне на нервы не меньше заточения.
Весь день я провела в одиночестве. Трижды собиралась идти к Бардину, чтобы покончить с ожиданием, и трижды замирала возле двери. Терпи, прояви выдержку. Ему что-то надо, и он не собирается тебя убивать, по крайней мере сегодня. Косвенным подтверждением этой догадки явился тот факт, что где-то ближе к вечеру мне принесли одежду. Саша вошел в комнату и бросил на кровать сумку, развернулся на пятках, с намерением отправиться восвояси. Я вытряхнула содержимое на кровать и неожиданно покраснела, тут же заметив, что Саша все еще стоит в дверях и наблюдает за мной.
– Это не я покупал, – сказал он, точно извиняясь. – Попросил знакомую.
– Спасибо, – пробормотала я, что было совершенно на меня не похоже.
Итак, обо мне проявляют трогательную заботу, при этом держат взаперти. Впрочем, почему взаперти, я ведь даже не пробовала удрать. Бардин был где-то в доме, я чувствовала, и после одиннадцати все еще ждала, прислушиваясь к шагам в коридоре. В конце концов меня сморил сон.
Утром к завтраку меня позвал Сережа. За столом мы оказались втроем: Саша и Артем отсутствовали. Ели в молчании, Бардин хмурился, а Сережа, поглядывая на него, сидел тише воды. Я пила кофе, когда он поднялся, шепнул что-то на ухо Бардину и вышел.
– Может, ты объяснишь, что происходит? – спросила я, получив в ответ недоуменный взгляд. – Я здесь уже третий день. Чего ты хочешь?
– А я не обязан тебе объяснять.
– Тебе придется. – Чашка полетела на пол, а я выхватила пистолет.
Он откинулся на спинку стула и спросил:
– И что дальше?
– Дальше ты скажешь, что тебе от меня нужно.
– Убери это, – хмыкнул он.
– Скажи…
– Хорошо, скажу. С такими нервами в карты не играют. Убери пушку, подними чашку, вытри пол и перестань психовать.
– Здорово. Спасибо за совет. Любопытно, как бы ты вел себя на моем месте?
– На твоем месте я сидел бы тихо и радовался, что руки-ноги целы.
Стоять над ним с пистолетом в руках, когда он с таким равнодушием продолжает жевать, было глупо. Очень хотелось въехать ему по физиономии, чтобы он тоже потерял терпение и хоть как-то себя проявил. Но мне это было не по силам. Он это знал, и я это знала, оттого, убрав пистолет, подняла чашку, швырнула ее в мойку и даже вытерла пол, потом села и уставилась на него. Он доел свой завтрак, выпил кофе, а я все сидела и ждала.
– Как мне тебя звать? – спросила я, чтобы хоть что-то спросить.
– Как хочешь, – пожал он плечами. – Мое имя тебе известно.
– Николай Михайлович, – начала я, он хмыкнул, а я сцепила пальцы, чтобы вновь чем-нибудь не запустить в стену. Минуту я молчала, подбирая самые грязные слова из своего лексикона, и неожиданно для себя самой сказала: – Поговори со мной.
– О чем? – удивился он.
– Все равно. О погоде. О том, что целые руки-ноги явление временное, что жизнь человеческая не стоит и копейки. Мне плевать. Скажи, чего ты хочешь?
– А… Я хочу тебе помочь.
– Допустим. Почему?
– Потому что в знак большой благодарности ты поможешь мне.
– Я помогу тебе? – Наверное, я выглядела очень глупо.
– Точно, – кивнул он. – Услуга за услугу.
– Какой помощи ты ждешь от меня?
– Поговорим позднее.
– Нет. Сейчас. Или, клянусь, я тебя пристрелю.
– Не глупи, – сказал он без насмешки. – Я хочу знать, кто убил Китайца.
Это сообщение вызвало у меня легкий шок.
