– До чего ж ты неприятности любишь, – покачал головой верный друг. – Прямо страсть какая-то… Рассказывай как на духу!
– Да нечего рассказывать… Позвонил, с тобой хотел встретиться.
– Со мной? – удивился Владимир Петрович.
– В том-то и дело. Говорил как-то нервно… Вот беспокойство на меня и напало. Оттого и поехали… а он висит.
– Пожар как начался?
– Ты меня спрашиваешь? – удивилась тетушка. – Еще когда к дому подъехали, Саша заметил, что дымом пахнет. Дом здоровущий, мы не сразу поняли, а тут еще Петюню нашли. – Серафима тяжко вздохнула. – Петька мужик, конечно, слабохарактерный, но, честно говоря, не думала, что он в петлю полезет.
– А он и не лез, – сухо сказал Владимир Петрович.
– Как это? – очень натурально удивилась тетушка.
– А вот так. Вскрытие показало: скончался от удара тупым предметом в основание черепа, а уж потом его повесили.
– Дела, – опечалилась Серафима. – Кому ж понадобилось его убивать? Человек он был мягкий, никому слова поперек не смел сказать…
– Как видно, сказал, – усомнился Владимир Петрович. – Вы в доме ничего не искали?
– Что? – не поняла тетушка.
– Что слышала. Полдома сгорело, а в оставшейся половине все перевернуто. Кто-то что-то искал.
– Ну уж точно не мы. Сам подумай, что мне у Петюни искать?
– Хорошо, – кивнул Владимир Петрович. – Еще вопрос. Сначала ваша машина стояла перед воротами, потом Саша перегнал ее к задней калитке, потом вовсе уехал, правда, ненадолго. Зачем?
Саша начал нервничать. Пока он соображал, что ответить, Серафима, гневно сверля взглядом верного друга, сказала:
– Следопыт ты наш… за тачку он до смерти боялся, только и всего. Выскочил из дома первым и к ней, потом за нами подъехал. Только дом уже вовсю полыхал, вот он и решил, что безопаснее отогнать ее в конец улицы. А когда пожарные за работу принялись, вернулся.
Владимир Петрович перевел взгляд с Серафимы на Сашу, но тот был немногословен.
– Ага, – только и сказал Негритенок.
– Ну, а ты что поведаешь? – ухмыльнулся мне Володя.
– Ничего.
– И правильно. Врать ты в отличие от родной тетки не умеешь.
– Чего прилип, а? – разозлилась Серафима. – Одно слово: мент, прости господи… Говорю как есть, так нет, во всем тайный умысел видит.
Владимир Петрович на Серафиму внимания не обращал, а сосредоточился на Саше.
– Владимир Петрович, как на духу… – пролепетал тот не очень убедительно.
– Саня, бабы – дуры. Это у них от природы, так что ничего с этим не поделаешь. А ты – мужик, причем неглупый, потому соображать должен: если это знаю я, может узнать кто-то другой. Например, тот, кто гражданина Скобелева в расход пустил и шмон в доме устроил. И в сказочку о том, что ты на машине туда- сюда метался за здорово живешь, он вряд ли поверит, и вот тут я вам не завидую, потому как выходит: то, что он искал, сейчас у вас. У тебя и этих дурочек. Уразумел?
Саша кашлянул, заметно посерел, глянул в окно и облизнул губы.
– Что вы там нашли? – сурово спросил Владимир Петрович.
– Шерлок Холмс ты мой, – хмыкнула Серафима. – Ты нас на свои ментовские штучки не купишь. Ты лучше башкой подумай: если те, что Петюню убили, ничего найти не смогли, как же мы изловчились всего за несколько минут?
– Серафима Павловна, у тебя в шкафу даже платья висят в строгой последовательности, ты ж порядок любишь. Внизу полка для обуви…
– Вова, может, ты пельменей поешь? – насторожилась Серафима.
– Поем. Я в шкаф к тебе часто заглядываю?
– Да вроде бог миловал.
– Правильно. Но что и где хранится, знаю, потому что наблюдательный. А то, что у тебя глаз-алмаз, всякому известно.
– Что-то не пойму я, куда ты клонишь…
– Туда. Ты знала, где искать, а они нет. – В этом месте он поднялся и сказал: – Мне еще на работу заскочить надо, вернусь поздно. Ты, Саня, меня дождись. Я здесь ночую. А покуда нет меня, советую как следует обдумать сложившуюся ситуацию.
– Вот гад, – в сердцах сказала Серафима, когда верный друг нас покинул.
– Я вас предупреждала, – не без злорадства заметила я. – Поступать надо как положено. В конце концов это всегда оказывается выгоднее.
– Между прочим, он прав, – тяжко вздохнул Саша. – Девчонки, мы дурака сваляли. Может, рассказать
