я собиралась с мыслями. Заметив песчаную дорогу, ведущую к лесу, Сережа свернул и через пару минут остановился. Повернулся ко мне, нахмурился и сказал:
– Ну…
– Сережа, – пытаясь выудить из памяти хоть одну подходящую реплику начала я, – помнишь, ты говорил, что готов помочь мне?
Вышло так себе, роль романтической героини не давалась, сегодня я была не в форме.
– Я помню, что говорил. Кончай дергаться и толком все объясни.
– Я же пытаюсь. Только это сложно.
Он достал бутылку водки и стакан, плеснул на дно и протянул мне.
– Выпей.
– Нет, – поежилась я. – Я не умею.
– Сумеешь. У тебя коленки трясутся, руки ходуном ходят, а лицо такое, точно по нему сапогами прошлись. Пей, легче станет.
Я поднесла стакан ко рту, поморщилась и сделала глоток.
– Тебя Каток обидел? – хмуро спросил Циркач.
Я подавилась водкой, вытаращила глаза и стала кашлять. Он похлопал меня по спине, отобрал стакан, выплеснул остатки водки в окно и невесело усмехнулся.
– Что ты имеешь в виду? – сообразила спросить я.
– То и имею. Ты таскалась с ним по ресторанам, думала, что он хороший мальчик, а он оказался не очень хорошим, так?
Я выпрямилась, вздернула нос, начисто забыв о роли жертвы, и спросила гневно:
– Ты кем меня считаешь?
Он с невеселой усмешкой покачал головой и отвернулся к окну.
– Бабой. Бабой я тебя считаю. Красивой и, извини, не очень умной.
– Ясно. Значит, дело выглядит так: я спуталась с Катком, он поступил не по-джентльменски, и я тут же вспомнила о тебе… Ты даже представить не можешь, как я была бы счастлива, выгляди моя история таким образом.
– Что тогда? – искренне удивился он.
Я замялась.
– Ты действительно хочешь знать?
– Для чего ты меня позвала?
– Теперь я не уверена, что поступила правильно. Испугалась и позвонила.
– Давай не будем ходить кругами, – спокойно сказал он и, обняв меня за плечи, легонько встряхнул. – Рассказывай.
Я посмотрела на него, вздохнула и начала. С того самого момента, как мы нашли повешенного Петюню. Очень подробно и стараясь ничего не упустить. Однако, исключив из своего повествования все, что касалось Руслана. Почему, объяснить не берусь.
Сережа слушал внимательно, глядя мне в глаза. Иногда хмурился, иногда гладил мое плечо. Закончив, я вздохнула с заметным облегчением. И тут же поняла, какого дурака сваляла. Владимир Петрович, безусловно, прав: иметь дело с бандитами вредно для здоровья.
– История, – задумчиво сказал Циркач, глядя в окно. Мне сказать было нечего. – Выходит, под носом у Катка братан организовал свою контору… На кой черт тебе понадобилось следить за этим парнем?
– Не знаю…
– Ладно. С Юриком разберемся и с этим Пашей тоже. Сейчас надо забрать твою машину. Потом встретиться с теткой. Она должна договориться с Катком на завтра, деньги отдать. Пусть в руках подержит, придурок.
Я смотрела на Циркача, удивляясь перемене, происшедшей в нем. Передо мной был совершенно другой человек. Жесткий, цепкий и, безусловно, опасный. Я диву давалась: как это мы могли заподозрить в нем романтика. Медаль нам с Серафимой пора вручать за глупость. И на меня он теперь смотрел по-другому. Неожиданно протянул руку, коснулся моего лица и сказал:
– Ты сейчас выглядишь такой испуганной… и очень красивой. Честно…
Его рука легла на мое колено, Циркач смотрел на меня в упор. А на донышке глаз играла усмешка. Дрянь дело. Я открыла свою дверь и вышла. Надоели мне бандиты. Что б им пропасть, ей-богу.
– Извини, – сказала вежливо и пошла по дороге к шоссе.
– Лика, – позвал он. Звал, между прочим, по-хозяйски. Мне осточертели все игры на свете. Я шла, не оборачиваясь. Не торопясь, но и не замедляя шаг. Он догнал меня, взял за локоть. Я смотрела на его кроссовки и молчала. Пауза затягивалась.
– Ладно, – наконец сказал он. – Черт знает, что на меня нашло. Идем в машину.
– Поезжай, я немного пройдусь, – попросила я, голос звучал глухо. Вот сейчас самое время зареветь.
– Не валяй дурака, – почти нежно сказал он. – У нас дел полно.
