– Доберусь. В квартиру войдешь, мигни светом, чтоб знать, что все в порядке.
– Откуда такая забота? – съязвила я.
– От природы человеколюбив.
– Что ж, в таком случае всего доброго.
– И тебе того же. Топай, топай, – усмехнулся он.
Мне очень хотелось сказать что-нибудь обидное. Все, что я способна была придумать сейчас, выглядело глупым. Я повернулась к нему спиной, брякнув со злости:
– Удачной охоты.
– Котеночек, – ядовито позвал он, – тебе никто не говорил, что ты жутко самовлюбленная стерва? По- твоему, все мужики в мире должны заниматься только тобой?
– А почему бы и нет? – удивилась я, радуясь возможности позлить его. Но не вышло.
– В самом деле, почему бы и нет? – Он засмеялся и, сунув руки в карманы, приготовился наблюдать мой исход. Кажется, стоять уже было неприлично.
– Мог бы оставить свой телефон, – сказала я хмуро.
– Зачем? – удивился он.
– Так принято.
– Кем и где? Ладно, запиши, если очень нужен. Только попусту не звони. – Он продиктовал номер, но записывать я не стала. – Что, уже не нужен? – хохотнул Руслан и легонько подтолкнул меня к подъезду. – Иди, не забудь про свет.
– Не забуду. Очень хочется сказать тебе гадость, не знаешь почему?
– Догадываюсь. Я ж предлагал, ты отказалась. Кусай теперь локти. Надеюсь, у тебя хватит ума уехать завтра с первой лошадью?
– Конечно. Хотя бы для того, чтобы тебя больше не видеть.
– Наши желания схожи.
Я грохнула дверью подъезда и стрелой влетела на третий этаж. Мне хотелось уехать немедленно. Самое интересное, что Серафима мое желание полностью разделяла. Она открыла дверь на полсекунды раньше, чем я позвонила. Выглядела она усталой.
– Ты меня с ума сведешь, – вздохнула тетушка.
– Мигни светом.
Я выглянула в окно: Руслан торопливо покидал двор.
– Руслан? – спросила Серафима.
– Да.
– Что поведал? – Я передала разговор с Русланом. Поразмышляв немного, Серафима кивнула. – Боюсь, он прав. Мы с Ильей заезжали в казино. Так вот, один паренек сообщил по секрету новость: братаны Катковы шумели. Старший был сильно зол и бил младшего ногами. По-домашнему, один на один, но кое-кто видел.
– А Жорик?
– Обливался кровавыми слезами и прощения просил. Так и говорил, со свойственной ему шепелявостью: «Прости, брат». В заключение братишки, как всегда, обнялись и долго лобзались. В семье воцарились мир и спокойствие. Потом еще полчаса Юрик младшому что-то внушал, но уже деловито и спокойно, после чего Жора в сопровождении одного доверенного лица отбыл в неизвестном направлении.
– Навеки?
– Кто знает. Ежели Юрик простил, то на пару недель. А если поцелуи для усыпления бдительности, то уж не свидимся.
– Сама как считаешь?
– Я своим мнением насчет Катков уже делилась. Почти уверена, старший будет Жорку прятать. И не от ментов, которых боится гораздо меньше, чем своих хозяев. А от того типа, что, на мир ополчившись, решил придать нашему пейзажу кровавый оттенок.
– А Руслан сказал, что Юрка сам всех убил, чтоб концы в воду…
– Конечно. И на даче он своим парням шеи сломал, чтоб не озорничали. – Серафима вздохнула, повертела ложку в руке и добавила тревожно: – Сматываться надо. Дошли до точки. Смешно не будет.
– А деньги? Циркач велел деньги Катку отвезти. Повезешь?
– Придется, коль велел. Ой, горе-горькое… Сделаем так: я повезу деньги, а ты с вещами отбываешь на вокзал. Автобус в двенадцать тридцать пять, поезжай пораньше. Купишь билеты и в сторонке замрешь тихой мышкой. Там и встретимся.
Мы занялись сборами. Как ни старались, а три чемодана все равно набралось. Серафима равнодушно один отшвырнула в сторону. Я попыталась ее утешить.
– Не на всю жизнь уезжаешь. В конце концов, о вещах есть кому позаботиться.
Уже под утро мы подремали пару часов.
После первой чашки кофе настроение наше поднялось, мы кинулись собираться в дорогу. И еще через
