ними!
План не показался Вадиму блестящим. Но лучше что-то, чем ничего.
— Да что ты говоришь, желтая морда! — прокричал он. — Ваши слабаки из южных уделов проиграли японцам войну! Мы, сибиряки, лучшие!
Уже выкрикнув первую пришедшую на ум фразу, Панкратов понял, что погорячился. Но хвалить японцев в открытую было глупо. Врать казак не любил. И высказал китайцу нелицеприятное мнение, которое у него и правда имелось. Он хотел скандала — он его получит!
— У вас отобрали Сахалин, — пискнул в ответ китаец. — Как мы могли выиграть войну у Японии? Она установила власть над всем океаном. Первой вышла в космос. Космопорт на Гаваях — чудо техники. И мы, по крайней мере, принадлежим к одной расе!
Высокий японец фыркнул. Именно так должны были вести себя неполноценные враги. Разобщенные, слабые и глупые. Те, которые не принадлежат к великой нации нихондзин.
— Вот и баллистический снаряд, который мы видим. Великое достижение японской техники. Если бы у нас был снаряд, мы выиграли бы войну! Но мы построим его!
Пришедший из корабля за новой партией яиц Яков между делом буркнул: — Баллистические снаряды вам уже не помогут. Если бы ты знал, что это за корабль, узкоглазый!
— Не болтай, — строго сказал высокий японец.
— Они все равно покойники, — усмехнулся Яков. — За казаком я бы поохотился. По кодексу Сюнкана.
— Он ранен, — холодно заявил японец. — Мы казним его честно.
— Я готов принять вызов, — мрачно ответил Вадим.
О кодексе Сюнкана он слышал. Неприятный японский закон, позволявший, тем не менее, спастись примерно одному пленнику из пятисот. Если в целях совершенствования мастерства кто-то из японских воинов изъявлял желание поохотиться на безоружную жертву, это всячески приветствовалось. Победителю — слава, проигравшему — смерть.
— Что ж, традиции нужно уважать, — кивнул высокий японец. — Но это будет позже… Позже… Когда вы разделаете червя.
— Зачем вам яйца? — поинтересовался Вадим. — Свои черви передохли?
— Нет, — с ядовитой усмешкой сообщил японец. — Мы хотим сделать небольшой сюрприз вам. Каждое яйцо будет снабжено зарядом небольшой мощности и радиомаяком. Молодые черви в поисках пропитания устремятся к богатым месторождениям… Они их знают, сведения о месторождениях присутствуют в генной памяти. А мы будем знать, куда наносить удар. Если мощности заряда нашего взрывного устройства не хватит, чтобы запалить на месторождении факел — в дело вступят ракеты…
— И зачем ты выбалтываешь мне свои тайны? — с неприязнью спросил Вадим.
— Чтобы охота по кодексу Сюнкана была веселее, — усмехнулся японец. — Если уж кто-то захотел поразвлечься, ставки должны быть высоки.
— Тогда и я хочу свою ставку, — заявил китаец. — Что это за корабль, на котором вы прилетели?
— Он перемещается по принципу телепортации. Пронзает пространство. Игнорирует время. Странствует по другим мирам. Впрочем, бедному китайскому пареньку из деревни этого не понять…
— Я учился в университете. И знаю кунг-фу, — заявил Ли Чжэнь.
— Что ж, тогда, может быть, и Акечи будет приятно на тебя поохотиться. Но сейчас — разделывай червя!
Через полчаса от нефтееда остались только длинные дурно пахнущие ленты. Сто восемьдесят яиц были извлечены. Японцы занялись ими в корабле. Яков, нехорошо улыбаясь, ходил над Вадимом и Лю Чжэнем. Грязные, в нефти и бурой жидкости, заменявшей червю кровь, они присели на сухие иглы.
— Я не хирург, — довольно объяснил Яков. — Поэтому возиться с этой дрянью мне не надо.
— Ты — предатель, — отозвался Вадим.
Яков осторожно, опасаясь подвоха, пнул Вадима по больной ноге. Панкратов скорчился, зашипел:
— Сволочь!
— Я не сволочь. Я борец за идею. Мои предки воевали за то, чтобы Россия была единой. Под властью рабочих и крестьян. А ты и такие как ты, сепаратисты и преступники, раскололи нашу державу. Что мне остается делать? Служить япошкам! И в этом виноваты такие, как ты!
— Хорошо, что твои господа тебя не слышат, предатель, — отозвался Панкратов, все еще держась за раненую ногу. — И хорошо, что я смогу свернуть тебе шею по кодексу Сюнкана!
Яков, уже поднявший пистолет, вспомнил о вызове, и о том, что теперь за убийство безоружного пленника его посчитают трусом. Может быть, даже заставят сделать харакири. Или предадут позорному наказанию, которые так распространены в Великой Империи. Поэтому он опустил оружие и пнул Вадима еще раз — от всей души.
Точнее, попытался пнуть. Потому что раненой ноги, безвольно лежащей на земле, которую Панкратов только что баюкал, уже не было в том месте, куда он наносил удар. Непонятно, каким образом, казак уже вскочил с земли и нанес мощный и точный удар в шею противника, сминая хрящи и ломая кости.
— Беги! — на выдохе крикнул Вадим китайцу. — Самураев так легко не взять!
Яков медленно оседал на землю, а Панкратов уже катился по земле. За кусты, прочь от червя и от японского корабля. Туда, откуда он пришел.
Лю Чжэня не нужно было упрашивать. С тонким вскриком он рванулся в противоположную сторону. Из люка уже показался Акечи. Он держал в руке автомат. Дал очередь в сторону убегающего китайца, потом понял, что главная угроза исходит вовсе не от контрабандиста, но Вадима уже не было видно.
— Оми, казак сбежал! — крикнул он, обернувшись. — Стой, казак! Мы знаем, где твой мотоцикл! Тебе не уйти!
— Зачем ты сказал ему про мотоцикл? — прошипел Оми. — Теперь он удерет в тайгу…
— Пусть удирает, — отозвался Акечи. — Лишь бы не начал охоту на нас… Эти казаки — непростой народ… Как он свернул шею Якову…
Разговор шел на японском, и Вадим не совсем понял вопрос Оми и ответ Акечи. Панкратов лишь порадовался тому, что узнал имя высокого. Может быть, пригодится. А удирать к мотоциклу он не собирался и так. Если японцы погонятся за мим — догонят. У них есть оружие, они — самураи, учились военному делу с детства. Казак оценивал свои силы реально. Если в схватке один на один у него были шансы, то двое на одного, да еще и безоружного — это чересчур. Даже пистолет Якова он подобрать не успел. Но предпринимать что-то нужно сейчас! Пока корабль врагов не улетел в другое место. Дело японцы сделали. Выложить кладку нефтееда можно, где угодно. Понятно, что лучше сделать это в тайном месте. Точнее, в нескольких местах. Сейчас японцы улетят. Или провалятся сквозь землю, если то, что они рассказали о корабле, правда.
Ударив Якова, Вадим отступил в ту сторону, откуда пришел. Он знал эту местность, имел в виду, что так быстрее будет добраться до мотоцикла и оружия. И, самое главное, здесь лежала огнеметная труба, которую он сбросил с плеча, когда его атаковал червь.
Огнеметная труба не предназначена для уничтожения червей. Обычно нефтееда хотят использовать. И именно поэтому применяют криогенный заряд. Даже разрывная пуля способна воспламенить пропитанного нефтью монстра. Но сейчас было не до нефти и ее сохранности.
Вадим пошарил вокруг себя рукой, переполз на другое место, и, поискав еще немного, нашел оброненную трубу. Выстрел всего один. Он не должен пропасть!
Взяв трубу с кумулятивной гранатой наизготовку, Вадим поднялся и прицелился в корабль. Японцы уже задраили люк. Видно, будучи наслышаны о казаках, рисковать лишний раз не хотели. На глазах у дружинника капсула стала мерцать, переливаться. Послышалось низкое гудение. Не медля больше не секунды, Вадим выстрелил.
Сгусток раскаленного огня ударил в шар корабля и опрокинул его. Вспыхнули чадным пламенем останки червя. А капсула покатилась, врезалась в сосну, а потом вдруг со страшным свистом свечкой взмыла в небо и растаяла в воздухе.
— Конец супостатам, — вздохнул Вадим.
— Конец. Или не конец? — смешно шипя на букве «ц», заявил китаец, неожиданно появившийся
