деньги? И на машине разбился, чего это вдруг? Сами знаете, кругом одна мафия. Сначала дружили, а потом, видать, раздружились.
– А в среду утром, когда вы пришли убираться, ничего подозрительного не заметили?
– В среду? Нет.
– А ночью милиция не приезжала, может, сигнализация сработала, никто ничего не говорил?
– А кому сказать-то? Я пришла, открыла своим ключом, позвонила, дверь заперла и пошла убираться. Начинаю я всегда с кабинета шефа.
– У вас ключи от всех кабинетов?
– Да, – с достоинством ответила Мария Ивановна. – Когда только устроилась, убиралась по вечерам. Через полгода я пошла к Ярославу и говорю: неудобно так, ни мне, ни людям, давайте по утрам ходить буду. Вот ключи мне и доверили. Да и чего у нас красть? Бумаги да компьютеры эти, на что они мне?
– А туалет на ночь запирается?
– Туалет? – удивилась Мария Ивановна. – Нет, такого не припомню. А чего вы про среду спрашиваете, он же в пятницу разбился?
– Пытаемся установить, что он делал накануне своей гибели.
– Что делал? Нервничал… поди чувствовал, что убьют. – В словах хозяйки проскальзывала большая нелюбовь к Аверину, если честно, труднообъяснимая: видела она его всего несколько раз и при этом пользовалась прямо-таки безграничным доверием.
– А почему вы думаете, что он нервничал? – кашлянув, поинтересовалась я.
– А чего б ему тогда идти к этому… к психо… забыла, как правильно, ну, который как у американцев – разговаривает с больными и успокаивает, а за это огромные деньги получает. Ярослав-то больным не выглядел, значит, боялся чего-то похуже болезней, а может, у них мода такая, от безделья по врачам ходить…
– А как же вы узнали о том, что Аверин обращался к психоаналитику?
– Как не знать? Он к нему ходил два раза в неделю, на календаре писал, чтоб не забыть. У него на столе ни единой бумажки, и все ящики заперты, но вот календарь он не убирал.
Мы с Женькой переглянулись и с некоторым восхищением посмотрели на собеседницу. В следующий раз (не приведи господи) начинать надо с уборщицы. Фамилии врача на календаре не было, но ходил Аверин всегда в одно и то же время, в 10.30. Мы еще посидели для приличия минут пять и потопали к двери.
– Девчонки, а передача «Пятый угол» когда бывает, по вторникам или средам? – вдруг спросила Мария Ивановна, когда мы уже стояли в дверях.
– Во вторник, – ответила я, силясь отгадать, что это ей пришло в голову.
– Тогда точно это в среду было.
– Что? – в два голоса спросили мы.
– Идите-ка сюда. – Она втащила нас назад в квартиру и трагическим шепотом заявила: – Кровь, вот что.
– Какая кровь? – пискнула я, Женька просто выпучила глаза и замерла удивленным монументом.
– Обыкновенная, – пожала женщина плечами, заговорив нормальным голосом. – Вы спросили, не было ли чего странного в среду, вот я вам и говорю: кровь была. Уж я не знаю, для вас это странно или нет, а я удивилась. Вроде рукой мазнул кто.
– А где была эта самая кровь? – пришла в себя Женька.
– На шкафу. Возле двери на улицу шкафы стоят, вот на том, что крайний.
– И что вы сделали?
– С кровью? Вытерла, естественно. Да ее совсем немного было. Я все как следует осмотрела, но больше нигде ничего не нашла. Только в одном месте, там свет от окошка падал, вот и заметно. Я еще подумала, наверно, обрезался кто и рукой задел…
– А вы об этом кому-нибудь говорили?
– Кому я скажу? Наташке, что ли, так у нее голова с дырой, ей что говори, что не говори, все равно забудет.
– А где на шкафу кровь была: спереди или сбоку?
– Сбоку. Я полы мыла, а в этом углу всегда пыль скапливается, ну и сунулась.
– Высоко?
– Что?
– Эта полоса высоко находилась?
– Ну, вот так будет. – Женщина указала на стену где-то на уровне своего плеча. – А что, важно это? В милицию надо?
– Про милицию ничего сказать не могу, а от нас спасибо, – приложив руку к груди, сказала Женька.
– Да за что спасибо-то? – удивилась женщина, но мы уже рванули на улицу.
– Ну, – возбужденно зашептала я, – труп был. И стоял он между шкафом и стеной.
– А кто сомневался? – усмехнулась Женька. – Парня укокошили в офисе, нож из спины не вынули, чтобы кровь не хлестала, тогда бы этот офис и до утра не отмыли. Пока ты бегала по парку, трупик вывезли, а
