– Так я и знал. А мне отдувайся за двоих. Давай шевелись, общую проблему сообща и решают.
– Лучше Ваньку найди.
– Помечтай… К примеру, вдруг Игнатов явится с повинной? Мол, взял грех на душу, теперь спать не могу…
– Эко хватил, – вздохнула я и торопливо простилась с ним.
– Вешняков? – спросил Саша, когда я повесила трубку.
– Он самый.
– Что ж, праздник кончился. Давай все-таки прикинем, как прижать Игнатова.
– Давай, – согласилась я, устраиваясь напротив. – Проверим его окружение. Кто-то что-то должен знать. Даже если киллеры – гастролеры, информация могла просочиться.
– Разумно. Что еще?
– Установить за ним наблюдение. Вдруг повезет?
– Вряд ли, но попробовать можно. Неплохо бы заставить его понервничать. У тебя есть знакомые журналисты?
– Пруд пруди, – скривилась я.
– Отлично.
Утром пришел Дед. Разумеется, когда его не ждали, оттого увиденное его порадовать не могло. Дурацкая привычка являться без звонка. Мы с Лукьяновым пили кофе, когда он вошел, открыв дверь своим ключом. Лукьянов сидел в купальном халате, оставшемся от моей прежней жизни, в которой иногда возникали мужчины. При появлении Деда он и бровью не повел, поздоровался и продолжил завтрак как ни в чем не бывало. Дед обвел кухню строгим взглядом, зыркнул на меня так, точно хотел, чтобы я провалилась сквозь землю. Впрочем, не очень это меня испугало. А вот поведение Лукьянова вызывало любопытство. Не похоже, что он относился к Деду как к работодателю, скорее просто его игнорировал. Это было бы забавно, не внушай подобное серьезных опасений.
Поняв, что Лукьянов чувствует себя вполне комфортно и не собирается покидать мою кухню, Дед миролюбиво сказал:
– Детка, можно тебя на два слова.
Мы прошли в гостиную.
– Может, плащ снимешь? – предложила я. – Я кофе сварю.
– Перебьюсь, – ответил он, устраиваясь в кресле, не удержался и добавил: – Рад, что у вас такое тесное сотрудничество.
Я невольно поморщилась:
– Ты по делу или решил напомнить, что я живу в твоей квартире?
– Это твоя квартира, – резко ответил он.
– Купленная тобой.
– Это твоя квартира, и ты имеешь право…
– Соколова Анна Дмитриевна, – перебила я. – Веретенникова Ольга, отчества не помню, двадцать два года. Лепешева Анжелика Сергеевна… Я молчу про ту особу, что живет с тобой официально, должен же кто-то за порядком в доме следить. Кулик Маргарита…
– А это кто такая? – нахмурился Дед.
– Марго, стриптизерша из «Пирамиды».
– О господи, – покачал он головой с видом мученика. – Я о ней даже забыл.
– Немудрено. Список продолжить?
– Не стоит. Рад, что ты так хорошо осведомлена о моей жизни.
– Так мне не зря в твоей конторе деньги платят.
– Ладно, будем считать, поговорили. Что там с Игнатовым?
– Будут новости, сообщу.
– Поторопись. Медовый месяц устроишь себе позднее.
«Непременно», – съязвила я, правда молча. Он поднялся, а я проводила его до двери. Перед тем как уйти, он взял меня за подбородок и поцеловал, вполне по-отечески.
– Помни главное, – сказал он тихо. – Все эти бабы… и твой Лукьянов сегодня есть, а завтра нет. Но то, что связывает нас с тобой, это серьезно, это навсегда.
Комментировать данное утверждение я не стала, заперла за ним дверь и вернулась в кухню.
– Ценная мысль, – хмыкнул Лукьянов и пояснил: – Насчет меня и его баб.
– Ну и слух у тебя, – покачала я головой.
– Похоже, он действительно тебя любит.
– Я же рассказывала, он знает меня с пеленок. На рыбалку с собой брал, книжки читал, рисовал бегемотов.
