– Кто же нас заметет, если мы идем на дело со своим ментом?
– Ромка нам голову оторвет, он мент правильный и ничего противозаконного совершать не будет.
– Противозаконное совершать будем мы, а его задача – проследить, чтоб мы не попали в чужие руки.
– Вот и потолкуй с ним сама об этом, – предложила я.
– Что ж ты, собственного мужика уговорить не можешь?
– Может, и могу, но не хочу. И вообще, это не твое дело.
– Дело общее, и тебе это доподлинно известно, – рассвирепела подружка. – А когда речь идет о жизни ребенка…
Я не дала ей закончить, рявкнула:
– Аферистка! – И направилась вон из подъезда.
Роман Андреевич взглянул хмуро. Не обращая на него внимания, я торопливо свернула за угол и огляделась. Ни души. Окна соседнего дома на эту сторону не выходят. Чертыхнувшись, я потянулась к форточке и толкнула ее.
– Ну, чего? – прошептала Женька.
– Ничего, – ворчливо ответила я. – Вечно ты втравливаешь меня во всякие гнусности.
– Назови хоть одну, – обиделась подружка. Я могла назвать десяток, но только отмахнулась, потому что форточка неожиданно подалась, я толкнула еще раз, и створка с довольно громким стуком открылась, задев вторую раму, та от удара фантастически легко распахнулась. – Ну вот, – сказала Женька. – Можно лезть. Хочешь, я первая?
– Да пошла ты, – злобно прошипела я и начала пропихивать себя в форточку. Запиралась она на гвоздь небольшого размера, слегка загнутый, а вторая рама обходилась даже без подобного хлипкого запора. Я благополучно втягивала вторую ногу, когда услышала приглушенный вопль мужа:
– Ты куда?
Взглянуть на Романа Андреевича я не могла по причине крайне неудобной позы, принятой мною на тот момент, и, слабо охнув, поторопилась со своим внедрением на чужую жилплощадь, слыша, как он рычит за окном:
– Немедленно вылазь оттуда. – И добавил отчаянно: – Да вы сдурели совсем.
Я спрыгнула с подоконника, огляделась и присвистнула. Между тем супруг сунул голову в форточку, скроив исключительно злобную физиономию, но всерьез я не боялась, что он полезет вслед за мной. При росте больше двух метров Роман Андреевич обладал выдающейся комплекцией и пропихнуть себя в стандартное отверстие в окне просто не мог, чему я сейчас порадовалась, чувствуя себя в относительной безопасности от мужниного гнева.
– Вот ведь дуры, – начал он, но сбился на середине фразы, потому что увидел то, что за пару секунд до этого увидела я: чудовищный беспорядок в комнате, раскореженную мебель, вспоротые подушки и осколки стекла на полу. – Не хило, – заметил он и добавил: – Открой дверь, там замок английский.
Я торопливо прошла к входной двери и впустила мужа с Женькой, которые действовали еще торопливее.
– Что здесь за погром? – спросила подружка.
– Должно быть, ее бывшие дружки что-то искали.
– И после них мы вряд ли что найдем, – вздохнув, закончила Евгения Петровна, а Ромка сурово добавил:
– Очень даже может быть, что и найдем. – И решительно зашагал в глубь квартиры.
– О чем это он? – испугалась Женька, а я пожала плечами.
Что имел в виду мой муж, мы узнали через пять минут. Он осмотрел всю квартиру, причем заглядывая в шкафы, и наконец вошел в ванную. Здесь была еще одна дверь, запертая на щеколду. Роман Андреевич потянул ее на себя и едва успел отскочить в сторону: из «темнушки» вывалился труп, самый что ни на есть настоящий. Труп этот не так давно был молодым мужчиной, с длинными волосами, заплетенными в косичку, и в очках. Стекла выбиты, очки держались на одной дужке, что создавало комическое впечатление, хотя смеяться нам и в голову не пришло.
Роман Андреевич быстро обшарил карманы трупа и извлек проездной билет и студенческое удостоверение на имя Фадеева Станислава Николаевича. Мы с Женькой все это время стояли навытяжку и пялились в стену напротив, больше всего на свете боясь случайно опустить взгляд.
– Сматываемся, – сказал Роман Андреевич, и мы на приличной скорости ринулись к входной двери, однако, открыв ее почти наполовину, муженек вновь рыкнул: – Держитесь сзади и не высовывайтесь! – И заметно подобрался. Только-только я, почувствовав страшное головокружение, собралась рухнуть в обморок, как последующие за этим события совершенно лишили меня такой возможности, более того, мне пришлось проявлять необыкновенную активность. Дверь подъезда распахнулась, темными тенями мелькнули чьи-то фигуры, и я сообразила, что мы в ловушке. Нападавшие не учли роста и веса бравого подполковника, а также тесноты помещения. Роман Андреевич взмахнул руками, кто-то взвыл, кто-то слабо охнул, точнее сказать, забавно тявкнул, а мы с Женькой, поспешив к месту схватки, смогли лицезреть двоих молодых людей средней комплекции, которые, закатив глазки, размазывались по стенке. Третий пытался удрать, но Роман Андреевич, изловчившись, пнул его в зад, и парень, получив приличное ускорение, не удержался на ногах и тюкнулся лбом о камень невысокого крылечка, всхлипнул и затих.
За полминуты мы достигли машины и только было собрались порадоваться нашему везению, как обнаружили крайне неприятную вещь: оба задних баллона проколоты и выглядят весьма плачевно.
– Вот черт! – выругался муженек и припустился обратно в подъезд, а мы заметались между подъездом и машиной, не в силах решить, что нам делать. Роман Андреевич в критической ситуации соображал намного лучше нас. Приволок одного из нападавших за шиворот, тряхнул раза три и смог выяснить, где стоит их
