торговали здесь в основном водкой. Два небритых мужика в углу возле двери торопливо отвернулись при нашем появлении, отчетливо звякнув бутылкой.
– А ну пошли на улицу! – раздался звонкий девичий голос, мы вздрогнули, а мужички завели на два голоса: «Не сердись, Оленька» и «Мы сейчас». Я сделала шаг вперед и наконец увидела продавщицу, она сидела на низком стуле, держа на коленях книгу, и выжидающе смотрела на нас, словно прикидывая: что нам могло понадобиться в таком месте.
– Простите, – вздохнула я, – где мы можем увидеть Олю Кравцову?
– Ну я Кравцова, – нахмурилась девушка. – А в чем дело-то? Если кто на пьяниц жалуется, так я ни при чем. Мне чего, драться с ними? Идите к хозяину и разбирайтесь.
– Мы по поводу Инги Грудневой.
Девушка посмотрела на меня, затем на Женьку, взгляд ее метнулся к окну, напротив которого стояла наша машина, возле нее, привалясь к капоту, красовался Роман Андреевич. Девушка облизнула губы и перевела испуганный взгляд на нас, а мне пришлось согласиться с Женькой: иногда мой муж производит на граждан прямо-таки сокрушительное впечатление.
– А чего вам Инга-то? – наконец спросила девушка.
– Мы с ней родственницы, – ответила я. – Несколько месяцев она не пишет и вообще куда-то исчезла. Мы беспокоимся, вот приехали и узнали, что она в своей квартире не живет, и милиция ею вроде бы интересовалась.
– А-а, – кивнула Ольга и вновь посмотрела в окно.
– Вы, пожалуйста, расскажите нам, если что знаете, – попросила я. – Вдруг с ней что-нибудь случилось?
Мой тон успокоил девушку, она кашлянула, поднялась со стула и подошла к нам.
– Мы с Ингой особо не дружили, – сказала она тихо. – И дел ее я не знаю. Она ведь в своей квартире почти не жила.
– Это ее квартира? Я думала, она снимает…
– Ее. Купила у алкаша за какие-то гроши. Деньги у нее водились. Не знаю, кой черт она такой квартирой прельстилась. Ладно я, мне хорошее жилье не по карману, и за эту отдаю с моей-то зарплаты бешеные деньги… Инга рассказывала: мол, приехала, устроиться негде, а тут объявление, квартира с удобствами и дешево. Вселилась и сама не рада: сарай сараем. Хотя она здесь и не жила почти. Так, от случая к случаю.
– А где жила?
– Не знаю, – пожала плечами Ольга. – Она со мной не откровенничала. Сосед у нас как-то разбушевался, сначала на жену с топором, потом сам удавиться хотел… цирк бесплатный. Милицию не вызывали, мужик он хороший, пока не упьется до белой горячки, – в общем, носились всем подъездом. И Инга тоже. Испугалась здорово, остальные-то привычные… Я ее до этого видела несколько раз, но даже имени не знала. Утихомирили Юрку, а у нее руки трясутся. В общем, зашли к ней, выпили по рюмке, покурили, познакомились, одним словом. Потом заходили иногда, то она ко мне, то я к ней, может, и подружились бы, Инга – девка хорошая и не выпендривается, хотя в ночном клубе работает, деньги имеет, и тряпки ее – не чета моим. Мы обе приезжие, я сама-то из Арзамаса, в большом городе одной тяжело… Но часто видеться не получалось, графики работы у нас разные. Я по вечерам свободна, а у Инги самая работа, а когда я во вторую и с утра гуляю, она отсыпается. Потом она и вовсе здесь редко показываться стала, у парня своего жила, у него квартира хорошая. Инга говорила, где-то в центре, и сам он очень порядочный. Невзрачный малость, и с деньгами, видно, не все хорошо, зато душевный…
– Вы с ним знакомы?
– Нет. Откуда? Инга рассказывала.
– А где она сейчас, как вы думаете?
– Я думаю, ее в городе нет. Уехали куда-нибудь…
– Уехали, бросив две квартиры?
– Может, он свою-то продал… Да и не до квартиры иногда бывает…
– А что случилось? Она что-нибудь рассказывала?
– Нет. Только я не дура. Когда последний раз виделись, ее всю трясло. Я говорю: «Чего с тобой?», а она: «Уезжать отсюда надо». Еще пожаловалась: мол, носит ее по всей России и нигде счастья нет. Я на работу ушла, вечером заглянула к ней – никого. А потом мальчики приехали, стриженые. Расспрашивали. Вряд ли она в городе.
– Ясно, – задумчиво кивнула я. – А про ребенка Инга ничего не говорила?
– Про какого? – удивилась Ольга.
– У нее есть дочь…
– Серьезно? Никогда не слышала. Знаю, что замужем была, про любовь юношескую говорила, мол, все мужики подлецы и уроды, и в таком духе, а про дочку никогда. Где она, с отцом?
– Нет. Ее удочерили чужие люди. А теперь она пропала.
– Так вы поэтому? О господи… – Ольга прижала руку к груди. – Девчонки, я, честно, ничего не знаю. Знала бы, сказала, вот вам крест. – Она в самом деле перекрестилась, глядя мне в глаза. Сомневаться в ее словах причины не было.
– А где Инга работала? – влезла Женька.
– Ночной клуб «Брайт». Где это, я и сама толком не знаю, не была ни разу. Инга звала, да мне одной неудобно, а кавалера подходящего нет. Вы клуб легко найдете, он в городе довольно популярный.
– А стриженые мальчики какие вопросы задавали?
