Он ухватил мою ладонь и легонько сжал.
– Хорошо, – сказал он, одарив меня не самым ласковым взглядом. – Поедем в Новгород.
– В каком смысле? – насторожилась я.
– В прямом. Неужто ты думаешь, что я отпущу тебя одну?
– А как же работа?
– Это мои проблемы. Мы приедем, ты постоишь перед закрытой дверью и, может быть, успокоишься. И твоя чокнутая подружка тоже. Слушай, она замуж не собирается? У меня заместитель – отличный парень и не женат. Может, стоит их познакомить?
В пятницу, где-то около десяти часов утра мы отбыли в Нижний Новгород. Мы – это я, мой муж и Женька. Особого энтузиазма подружка не выказывала, с сомнением поглядывала на Романа Андреевича и, улучив момент, шепнула:
– Он нам всю малину испортит.
– Какую еще малину? – обиделась я за мужа. – Мы едем поспрашивать знакомых Инги. Как может Ромочка этому помешать?
– Все менты страшные зануды, а Ромка твой…
– Ну, знаешь ли… – возмутилась я, но тут Роман Андреевич вернулся (дело было на заправке), и прения пришлось прекратить. На Женьку я здорово разозлилась. Зануда или нет – это еще вопрос, к тому же речь идет о моем муже, и она могла бы… В общем, я здорово разозлилась и всю дорогу с Женькой не разговаривала, а она, вместо того чтобы проникнуться и загладить вину, свернулась калачиком на заднем сиденье и дрыхла до самого Нижнего.
Роман Андреевич тоже был молчалив, поглядывал на меня хмуро, наверное, злился. Ясно, что экспедиция, начавшаяся при таком низком боевом духе, ни к чему хорошему привести не может. Дорога заняла меньше трех часов, и вскоре мы уже тормозили возле стоянки такси. Нижний Новгород большой, и, в какой стороне искать нужную нам улицу, стоило справиться заранее. Женька ожила, потянулась, потерла глаза и спросила, зевая:
– Приехали, что ли?
– Приехали, – буркнула я.
– Здесь недалеко, – садясь в машину, сообщил Роман Андреевич. – Мост, а потом направо.
Меня это сообщение не больно-то воодушевило, чем ближе мы были к месту действия, тем тоскливее становилось на душе. Явимся мы по данному адресу, и что? Поймем, что вовсе не стоило тащиться сотни километров – вот что. И Ромка будет прав, что само по себе неприятно, и выходной потерян.
– Ну вот, дом номер семнадцать, – возвестил муж и посмотрел на нас не без ехидства.
– Не скажешь, судя по домику, что девица жила богато, – заметила Женька.
Что да, то да. Район вообще не радовал изысками архитектуры, а этот дом и вовсе удручал. Приземистое двухэтажное строение, окна первого этажа начинаются в метре от асфальта, на многих окнах решетки. Оштукатуренный и когда-то выкрашенный в желтый цвет, сейчас дом выглядел облезлым и брошенным: штукатурка обвалилась во многих местах, от крыши почти до самого фундамента шла выдающихся размеров трещина, деревянный заборчик возле подъезда завалился, и даже кот, дремавший на лавке, похож на беспризорника, хотя ни худым, ни особенно грязным не был.
Мы приткнули машину во дворе, в на редкость живописном месте: слева мусорные контейнеры, справа покосившиеся деревянные сараи, почти черные от времени, так что приходилось диву даваться, каким образом они еще держатся.
– Ну и что дальше? – спросил Роман Андреевич и ядовито улыбнулся, должно быть, наслаждаясь выражением глубокой тоски на наших лицах.
– Пойдем, – кивнула мне Женька, – а ты, герой, сиди здесь.
– Может быть… – неуверенно начала я, но подружка перебила:
– У твоего муженька такая внешность, что граждане с перепугу забудут собственные фамилии.
– Благодарствую на добром слове, – порадовался Роман Андреевич, а я зашипела:
– Что за глупости ты говоришь? Ромочка очень даже симпатичный…
– Да знаю я, знаю, – отмахнулась Женька. – И совершенно безопасный для женщин и детей, но об этом ни в жизнь не догадаешься, если он сам не скажет.
Между тем мы уже вошли в подъезд, и я решила оставить глупые препирательства. Дом внутри выглядел еще непригляднее, чем снаружи. Подъездную дверь, когда-то наполовину застекленную, заделали куском фанеры, которую украшали слова и выражения, вызывавшие краску стыда. Деревянные полы скрипели под ногами, одна ступенька провалилась, справа, прямо на полу, стоял ржавый радиатор, а из стены торчала труба, узкая и довольно длинная. Если в темноте на такую наткнешься…
– Кошмар какой-то, – покачала головой подружка, тем самым высказав и мое мнение о жилище Инги. «Неужели здесь наша Лелька? – с тоской подумала я и одернула себя: – Лишь бы ребенок был в безопасности…»
На площадку выходили двери четырех квартир. Инга жила в третьей. Мы позвонили и стали ждать, не рассчитывая на успех: так и вышло.
– Ну, что, – вздохнула подружка, направляясь к соседней двери. – Начнем…
Дверь нам открыла девчушка лет восьми, взглянула весело и крикнула в темноту коридора:
– Мам!.. – И тут же исчезла. Очень жаль, мне бы хотелось с ней поговорить. Дети иногда приметливее взрослых. Из темноты возникла женщина неопределенного возраста в короткой юбке и полосатой футболке, посмотрела на нас с некоторым удивлением и сказала:
