– Как думаешь, надежда есть? – тихо спросила Вера.
– Ты о Лельке? Конечно. – Я вздохнула и наконец решилась: – Вера, у Лельки день рождения восемнадцатого октября, а мы узнали…
– На самом деле Лелька родилась в сентябре. Тринадцатого числа. Мы сменили дату рождения, мне ведь надо было оформлять больничный по уходу за ребенком, и Лелька стала на месяц моложе.
– Вот оно что, – пробормотала я. Теперь все сходится: Инга оставила ребенка, а через месяц после этого события благополучно вышла замуж. Хоть что-то прояснилось. Явилась Женька и с места в карьер спросила:
– Прокурор приезжал к вам?
– Кто? – не сразу сообразила Вера. – А… Конечно. Он же наш родственник, муж Риммы Сергеевны.
– Как муж? – обалдела подружка. – Его фамилия Антипин, а она Гулина…
– Ну и что? – Верка покачала головой, точно услышала страшную глупость. – Женщины иногда оставляют девичью фамилию. Кстати, Лев Иванович у нее третий муж. Перед ним был начальник нашего КГБ, то есть ФСБ теперь.
– А перед КГБ кто был? – проявила интерес Женька.
– Не знаю. Спортсмен какой-то. Это по молодости и даже не в нашем городе.
С чего вдруг Женька заинтересовалась мужьями Риммы Сергеевны, я не могла взять в толк, и тут она заявила:
– Выходит, что прокурор области Игорю почти что дядя, то есть муж его родной тетки?
– Конечно, – кивнула Вера.
– Тогда за Игоря можно не переживать.
Вера неожиданно обиделась:
– В каком смысле? Ты что, хочешь сказать, Игорь виноват? В чем? В том, что хотел защитить себя и Анфису? Анфиса все видела, она может подтвердить…
– Чего ты на меня накинулась? – удивилась Женька. – Я без тебя все хорошо знаю, а про прокурора сказала, потому что порадовалась: такой человек разводить бодягу не даст, и от Игоря быстро отстанут. Менты – народ тупой, им ведь пока все растолкуешь.
Вера осталась недовольна Женькиным ответом, смотрела нахмурившись, а я с некоторым удивлением отметила, что беду, происшедшую с мужем, она воспринимает гораздо острее, нежели то, что о Лельке до сих пор нет никаких известий. Что ж, в конце концов, у нее было время понемногу свыкнуться со своей потерей… Но больше всех меня поразила Женька. Стоило нам покинуть квартиру Дунаевых, как подруга спросила:
– Ты в самом деле видела пистолет?
– Конечно. Я тебе рассказывала. Он лежал…
– Я не про то. Ты видела его в руках парня?
– Слушай, пистолет у него был…
– Ясно. Ты его не видела. Я не мент, можешь не хитрить.
– А что я могла видеть? Перепугалась страшно, и все произошло так быстро…
– Да уж, а Игорь неплохо стрелял для перепуганного. Раз – и в сердце. Вот ты, к примеру, попадешь с перепугу с такого расстояния в слона?
– Не знаю, не пробовала, – огрызнулась я. – На что ты намекаешь?
– Я не намекаю, я хочу разобраться. Натура, знаешь ли, такая, хочется докопаться до истины.
– Мне муж категорически запретил докапываться до истины, – ответила я. – И я ему обещала…
– Конечно, Роман Андреевич – это святое. А как же Лелька? Думаешь, найдут ее менты?
– А мы найдем? – рассвирепела я.
– Отчего ж нет, коли бог даст… В общем, так, едем в спортшколу к Лене. Попробуем что-нибудь накопать на брата Инги.
– Поедем, – вздохнула я. – Только сомневаюсь, что…
– А ты не сомневайся, – перебила Женька и тут же спросила: – О чем с Риммой Сергеевной болтали?
– Ни о чем, – пожала я плечами, вспоминая наш разговор, и вдруг насторожилась: – Знаешь, мне показалось, ее что-то мучило, и она чуть-чуть мне об этом не рассказала, но потом вдруг передумала. А еще употребила словосочетание «бедный мальчик», непонятно, кого имея в виду: то ли племянника, то ли убитого парня.
– Да? – насторожилась Женька. – Это интересно. Может, есть смысл поговорить с ней еще раз?
– Не думаю. Похоже, это был порыв, она с ним справилась, и…
– Ладно, давай без психологии. Берем такси – и в спортшколу.
Лену нам пришлось ждать минут двадцать. Увидев нас, она нисколько не удивилась, мы направились в кафетерий, выпили по чашке кофе, и Женька объяснила, почему мы снова здесь.
– Брат Инги? – подняла брови Лена. – Конечно, я о нем знала. Валера, кажется. Только он младше Инги
