– Конечно, ты права. Но Игорь сам на себя не похож. Я так боюсь. У меня нет сил. Только страх. Мне кажется, мы уже никогда не будем вместе. Словно иду длинным коридором, а впереди – пустота. Где моя доченька, девочки? – всхлипнула она, зажимая себе рот рукой. – Я больше не могу так… господи…
Мы бросились к Вере и, само собой, тоже разревелись, так что не ясно было, кому из нас следует вызывать «неотложку».
Где-то через час мы смогли успокоиться и даже уговорили Веру выпить немного куриного бульона. Квартиру покинули полные решимости во что бы то ни стало отыскать Лельку.
– Уж очень он переживает за грехи молодости, – хмуро заметила подружка.
– Тебе Ромка объяснял: менты проявили интерес, и теперь выходит, что Игорь стрелял не в предполагаемого неизвестного похитителя, а в человека, хорошо ему знакомого. Чувствуешь разницу? У него могут быть крупные неприятности, поэтому вполне естественно, что он нервничает.
– Да? – потерла нос Женька и так посмотрела на меня, точно очень сомневалась в моих словах. – Слушай, а с какой стати вы тогда поехали на твоей тачке, не помнишь?
– Ну… свою он в гараж поставил, а моя под рукой…
– И еще он хотел, чтобы ты с ним отправилась…
– Вера поехать не могла.
– И он попросил тебя…
– Это тебе прекрасно известно.
– Не меня, не Наташку, а тебя…
– Ну и что? Я первой на глаза попалась.
– Он тебе позвонил.
– Значит, о первой вспомнил. А что за идиотская мысль пришла тебе в голову?
– Может, и не идиотская, – обиделась Женька и велела везти ее домой.
Всю дорогу она молчала и выглядела ужасно подозрительно, в том смысле, что явно что-то замышляла. Женька до многого способна додуматься, и это меня по-настоящему волновало.
– Может, поедешь ко мне? – неуверенно предложила я. Конечно, Роман Андреевич в восторг не придет, но подружку в таком состоянии лучше держать на глазах.
– Нет, – покачала она головой. – У меня дела.
– Какие? – еще больше насторожилась я.
– Важные. У меня все дела важные, и отцепись, будет что рассказать, за пазухой не спрячу.
В общем, я высадила ее около подъезда и отправилась домой.
Через некоторое время выяснилось, что заняться мне совершенно нечем. Побродив по квартире, я усадила себя за стол и попробовала работать. Дурацкое «Была душная летняя ночь» не шло из головы, я совершенно измучилась и собралась зареветь с досады, но тут хлопнула входная дверь, и я бросилась в прихожую встречать мужа. Оказалось, торопиться не следовало, супруг пребывал в сильном гневе и гнев свой обрушил на меня.
– У вас что, вовсе ума нет?! – рявкнул он от порога, а я порадовалась, что соседи у нас невосприимчивые к шуму: Антонина Ивановна глуховата, а сосед напротив вечно пьян, не то кто-нибудь непременно позвонил бы 01, потому что так орут только на пожаре.
– Хочешь салатик? – предложила я, одновременно пытаясь понять, что это любимого так распирает. Вроде бы ничего такого мы с подружкой сотворить не успели.
– Это что такое? – Роман Андреевич извлек из кармана в несколько раз сложенную газету, развернул ее и ткнул пальцем в нужную строку. В столбце объявлений я прочитала текст следующего содержания: «Всех, кому что-либо известно о последних днях жизни погибшего недавно Трусова Валерия Станиславовича, просьба за большое вознаграждение позвонить…» Далее значился номер моего телефона, я вытаращила глаза и уставилась на супруга, честно заявив:
– Это не я.
– А кто? – спросил он ядовито.
– Ненавижу твой тон, – сочла я уместным заметить, но Роман Андреевич упрямо мотнул головой и сказал:
– Не отвлекайся. Так кто?
– Женька, наверное, – вздохнула я. – Кто ж еще до такого додумается?
– Твоей Женьке место в сумасшедшем доме. А почему телефон наш?
– Сейчас узнаю, – вздохнула я и стала звонить подружке. Дома ее не оказалось, я позвонила на работу, и с третьей попытки Женьку отыскали.
– Чего ты? – ворчливо спросила она.
– Объявление, – ответила я.
– Какое? А… черт, я ж про него забыла. Что, позвонил кто-нибудь?
– Нет, Роман Андреевич с работы примчался.
– Рычит?
– Еще как.
