А я так перепугалась, что выпучила глаза и замотала головой, мол, не нужна мне ваша тачка даром. Старшего все это не взволновало, он вышел в прихожую и, прикрыв за собой дверь, стал с кем-то разговаривать, должно быть, по телефону, если, конечно, не исповедовал какую-нибудь экзотическую религию и не обращался к духам предков. Тот, что торчал рядом со мной, сделал пару шагов в сторону все той же двери и прислушался, при этом смотрел на нас сурово и делал вид, что разговор командира его совершенно не занимает. С Цезарем, который отлично управлялся сразу с двумя делами, у него было мало общего, поэтому он в основном сконцентрировался на подслушивании, что дало нам с Женькой возможность пообщаться друг с другом.
– Где твой Ромка? – прошептала она с намеком на отчаяние.
– На работе, – всхлипнула я.
– Пора ему нас спасать. Этот тип, что за тобой приглядывал, поди уже донес ему, что у меня гости…
– Я, наверное, все перепутала…
– Что? – нахмурилась подружка.
– «Девятка», «мокрый асфальт», это их тачка.
– Что? – вновь спросила Женька, тут до нее дошло, она пробормотала: – Тады ой. – И начала смотреть на жизнь без оптимизма.
Главный между тем закончил переговоры, пнул дверь и сказал:
– Поехали.
Мы сначала обрадовались, поняв в том смысле, что они едут, а мы остаемся, но он лишил нас надежды, заметив мне вскользь:
– Переоденься.
Тип, что стоял рядом и по неведомой причине считал меня своим личным врагом, вновь схватил меня и рявкнул:
– Найди какую-нибудь кофту!
И тут раздался телефонный звонок. Могу поклясться, мой мучитель подпрыгнул. Правда, я тоже. Мы посмотрели друг на друга, и я заревела, в основном от обиды, потому что не ясно было: чего он на меня так взъелся? Главный постоял, хмурясь, и кивнул Женьке:
– Возьми.
Подружка подошла, сняла трубку и сказала деревянным голосом:
– Слушаю. – Потом положила трубку на место и, повернувшись к парню, заявила: – Это он.
– Кто? – Все-таки соображали они неважно, поэтому все время переспрашивали.
– Убийца Инги, – глазом не моргнув, ответила Женька.
– Откуда ты знаешь?
– А мы задумали его выманить и с этой целью сказали, что нашли свидетеля убийства. Ему же интересно, кто это, и он придет.
– И что?
– Думаю, сейчас явится. Для чего-то он поинтересовался, дома я или нет.
– Если ты морочишь мне голову, – начал грозно парень, Женька моргнула изумленно и вроде бы даже обиделась. А парень вдруг добавил: – Собирай на стол.
Женька кинулась в кухню, захлопала дверцей холодильника, изо всех сил демонстрируя гостеприимство, а я посмотрела на своего мучителя и попросила:
– Можно я переоденусь?
– Валяй, – подло хмыкнув, заявил он и уставился на меня. Реветь я себе категорически запретила и извлекла из шкафа Женькин любимый френч из замши. Мы прошли в кухню и устроились за столом. Подружка выставила бутылку водки, припасенную ею к первому дню выхода на работу, и, улыбаясь, точно на свадьбе, проблеяла:
– Прошу.
Главный, взглянув на рюмки, махнул рукой:
– Убери! – И разлил водку в чашки. Руки непроизвольно потянулись навстречу друг другу, мы чокнулись, и он сказал: – Ну… за знакомство.
– Ага, – обрадовалась подружка. – Меня Евгенией зовут, а это Анфиса, подруга моя. Может, в самом деле познакомимся? В смысле, называть-то вас как?
– Зовут меня Сашка, – хмыкнул главный. – За водку и грибки спасибо, только раньше времени не радуйся.
– Да я почти никогда не радуюсь, – затараторила Женька, – потому что с детства невезучая. Два года у предков велик выпрашивала, подарили в третьем классе. И что? В тот же день свистнули. Машину купила… на последние деньги, собирала копейка к копейке. И что? Первый столб – мой. Замуж и то не вышла. Как кто появится, так либо нищий, либо дурак. Сплошная невезуха. Так что если в самом деле уши отрежете, вот нисколечко не удивлюсь. Какой-то козел деньги свистнул, а отвечать уж точно мне.
Поток Женькиного красноречия был прерван очередным телефонным звонком. Она вопросительно взглянула на Сашку, тот кивнул, насмешливо предложив:
– Скажи своему дружку, чтоб поторопился.
