Разговор этот умиротворения в мою душу не внес, и я вновь подумала: может, внять мудрому совету и в самом деле сидеть себе дома? Не успела я дойти до входной двери, чтобы погулять с Сашкой хоть полчаса, телефон зазвонил вновь. Чертыхаясь, я сняла трубку, уже не ожидая от жизни ничего хорошего.
– Ольга Сергеевна? – Голос Валерии я узнала сразу, хотя она говорила очень тихо, скорее шептала. – Я узнала о Верочке…
– Вы что шепчете, вам говорить неудобно? – Не то у меня было настроение, чтобы разводить политесы.
– Я… мужу вряд ли понравится… он считает… Никифоров был у него сегодня. Гена говорит, Павел сам не свой, его можно понять. Он считает, в милиции к нему отнеслись безобразно, кажется, его подозревают, и он думает, что виноваты в этом вы.
– В убийстве? – уточнила я.
– Что вы… то есть он считает, это вы их настраиваете.
– Пусть считает, – разозлилась я.
– Я спросила у мужа, не встречался ли он раньше с Анной. Он очень рассердился на меня за этот вопрос. Знаете, у меня дурное предчувствие, если честно, я сама не своя. Все как будто жду чего-то. Нас было восемь человек на яхте, и трое уже погибли.
«Только этого не хватало, – с тоской подумала я, разглядывая стену. – Сначала Петр, теперь Валерия. Почему бы ей не поделиться своими страхами с близким человеком, с мужем, к примеру?» Наверное, я потеряла нить разговора, потому что очень удивилась, когда она заявила:
– Он вас боится.
– Кто? – немного похлопав глазами, решила уточнить я.
– Убийца, – ответила Вера, чем повергла меня в состояние легкого шока.
– Очень интересно, – с трудом справившись с желанием послать даму к черту, заметила я.
– Да, да. Не удивляйтесь. Так и есть. Я много думала об этом. Смотрите, что получается: убили Анну. Вы, желая в этом разобраться, едете к Райзману. Милиция его уже допрашивала, как всех нас. Но как только с ним поговорили вы, он погиб. Потом вы поговорили с Верой, и в ту же ночь она погибла.
– Откуда вам известно, что я с ней говорила? – насторожилась я.
– Никифоров сказал моему мужу, а муж мне.
– Забавно, откуда это известно Никифорову?
– Так ведь она ему звонила. Верочка, я имею в виду. Он был у Петра, когда она позвонила и нажаловалась на вас. Он хотел отправиться к ней, но Вера сказала, что это ни к чему, раз вы уже уехали.
– Подождите, она точно звонила после моего ухода?
– Так Никифоров сказал. Но вы меня не дослушали. Смотрите, что получается: после разговора с милицией он никого не трогал, а как только вы… Теперь понятно? Он вас боится. У вас есть какая-то информация, которая в сочетании с информацией от других людей делает его существование опасным.
– Восхищена вашим умом, – скривилась я, – но поверить в это мне трудно. Что такого могу я, чего не может милиция?
– И все же я уверена, что все дело в этом. Убийства в конечном итоге направлены против вас.
– Тогда отчего бы убийце не ухлопать и меня, чтобы не мучиться? Кстати, с вашим мужем я тоже встречалась, говорила с ним об Анне, и он до сих пор жив.
– Не шутите так, – обиделась Лера и торопливо простилась, а меня начала мучить совесть, чего я в самом деле напугала человека?
– Всех к черту, – заявила я громко, пытаясь заглушить душевные сомнения. – Пусть идут в милицию со своими догадками, а не мне названивают.
Я позвонила Петру.
– Никифоров действительно разговаривал с Верой? Чего ж вы сразу не сказали? – возмутилась я.
– Так я… вы же не спрашивали… Если честно, это как-то вылетело у меня из головы. – «С ума сойдешь с этими олухами или в тюрьму сядешь».
Мы наконец-то отправились гулять с Сашкой, но вечер на этом не закончился, мобильный ожил. Я решила, что прогулку портить не стоит и оттого отвечать ни к чему, но звонившим на всякий случай поинтересовалась. На экране высветился номер Алексея. И я поспешно ответила.
– Он согласен встретиться, – с места в карьер заявил Алексей, имея в виду Тагаева.
Признаться, это несколько меня удивило.
– Моя просьба сложностей не вызвала? – бодро заметила я.
– Все даже слишком просто. Это мне и не нравится. – Алексей так вздохнул, что я сочла необходимым его утешить:
– Может, он в моем лице нашу власть уважил?
– Ага. Он и нашу, и вашу власть так уважает… Детка, тьфу ты, извини… короче, у меня к тебе большая личная просьба: веди себя смирно. С ним, я хочу сказать. Без этих твоих штучек, и вообще… У него к бабам специфическое отношение. Он лет пять назад жениться собрался, а его возлюбленная по какому-то поводу ему замечание сделала, то ли сказал что-то не то, то ли взглянул не так. Дело было в ресторане, он поднялся, расплатился и ушел, не говоря ни слова. Свадьба накрылась, потому что он с девицей больше не встречался.
