– Чего ты молчишь? – спросил он. Теперь в голосе вместо грозного рыка слышались ласка и неподдельная забота.
– Давай поговорим, когда ты вернешься.
– Своему Вешнякову передай: если с тобой что-нибудь… я его участковым отправлю в Тьмутаракань.
– А где это? – поинтересовался Артем, когда я повесила трубку, он стоял за моей спиной и все отлично слышал. Трусы, футболка, волосы всклокочены, вскочил, звонок услышав, небось тоже думал, что из больницы.
– Далеко, надо полагать, – вздохнула я.
– То подполковника сулят, то в участковые.
– Может, и дадут подполковника.
– Ага, догонят и еще наподдадут. А Дед, между прочим, прав. Чего ты вообще суешься? Только людей волнуешь. Говорил же: изыди. Вот, начальство растревожила.
– Брось прикидываться. Чего-то я не замечала, чтобы ты начальства боялся.
– Боюсь. Мне, между прочим, положено. Ладно, пойду служить народу и президенту. Хоть бы зарплату добавили, никакого настроения.
Он удалился в ванную, а я бросилась в кухню готовить завтрак служивому. Пока он возился в ванной, зазвонил его мобильный, я схватила его, собираясь ответить, но вовремя обратила внимание на номер: звонили из дома Вешнякова. Я бегом припустилась в ванную.
– Блин, – сказал Артем в досаде, увидев меня, потому что после душа был в чем мать родила. – Надо тебе замок на двери присобачить.
– Жена, – почему-то шепотом сообщила я, сунув ему в руку мобильный. Телефон к тому времени уже умолк.
Когдя Вешняков появился в кухне, завтрак был готов. Умею, когда хочу. Что ж замуж никто не берет?
– Из дома меня скорее всего тоже выгонят, – задумчиво произнес Артем. – Гражданин Вешняков, с вещами на выход… А день-то какой паршивый, должно быть, дождь будет.
Дождь и в самом деле начался, ближе к обеду. К тому моменту я съездила в больницу. Состояние Лялина было признано удовлетворительным, но к нему, конечно, не пустили. В коридоре, возле его палаты, дежурили двое ребят из его конторы. Я немного поговорила с ними по поводу вчерашнего. Оба пребывали в недоумении и в два голоса твердили, что ни у конторы, ни у самого Лялина никаких проблем не было. Здравый смысл диктовал связать это покушение с четырьмя предыдущими убийствами. Поразмышлять над этим как следует мне не удалось, события посыпались как из рога изобилия.
Первым делом объявился Вешняков и сообщил результаты экспертизы. Лапшина застрелили из того же оружия, что и Веру с Райзманом. Вот и попробуй после этого не связывать убийства. Все связано, да еще как: оружие одно и стрелок, скорее всего, один и тот же. Миронову, что в вечер убийства Лапшина приезжала к нему на дачу, нашли. В настоящий момент она находится в командировке в Рязани. Действительно заезжала на дачу, хотела обсудить один вопрос в неформальной обстановке, но Лапшина на даче не оказалось, она постояла возле калитки и уехала. Известие о его смерти ее потрясло (это она так сказала), но она понятия не имеет, кому это могло прийти в голову, и о его делах сообщить ничего не может. Разговор с ней придется отложить до ее возвращения из Рязани. На первый взгляд банкир никому не мешал, на работе известие о его гибели всех повергло в шок, сплошная растерянность и недоумение. Впрочем, дело понятное.
Далее началось что-то совершенно невообразимое. В 17.15 поступил анонимный звонок: убийца Веры Неждановой (привожу практически дословно) в настоящее время пытается покинуть город на «БМВ», далее продиктовали очень знакомый мне номер. Все службы были предупреждены, и уже в восемнадцать часов оный «БМВ» был задержан, за рулем находился его владелец Тагаев Тимур Вячеславович, в присутствии которого был проведен обыск машины, и в запаске обнаружили… что бы вы думали? Конечно, орудие убийства да еще вместе с глушителем. Господин Тагаев выразил сначала удивление, потом недовольство, затем отказался отвечать на вопросы до появления своего адвоката, который не замедлил явиться. Во время допроса Тагаев категорически отрицал свою причастность к убийствам, утверждал, что пистолет этот видит впервые и даже гневался, обвиняя милицию в том, что менты сами его и подбросили.
– Может, и сами, – глубокомысленно изрек знакомый капитан, с которым мы пили кофе в буфете. – Тагаев оружие никогда не носит. Это все знают.
– Довольно неосторожно при его деятельности.
– Ну… – пожал плечами капитан. – По-настоящему парню вряд ли что грозит, он тут всех крепко прижал. Опять же, выпендреж: мол, я в своем городе никого не боюсь. Думаю, с властью нашей зарубился парень, вот и завертелось. Только ни хрена мы его не посадим, вот увидишь. – Он совершенно неожиданно весело хохотнул и добавил: – Мозгов у ТТ больше, чем у некоторого нашего начальства, денег и подавно, а адвокат, говорят, просто фокусник: любое дело наизнанку вывернет.
Упорство, с каким милицейские чины видели в потенциальном враге неплохого, в сущности, парня, прямо-таки потрясало. В то, что Тагаев уже сегодня окажется в тюрьме, я тоже не верила, однако слишком много всего набиралось по мелочи и теперь мелочами уже не выглядело.
Через два часа еще одна новость: Тагаев сбежал чуть ли не во время допроса. Попросился в туалет и внезапно растворился на просторах родины. Интересно, этому фокусу его тоже адвокат научил?
Весь вечер я пробыла с женой и дочерью Лялина, их наконец-то удалось уговорить покинуть больницу. Мы по большей части молчали и косились на телефон. В час я заставила женщину принять снотворное и поехала домой, оставив обеих на попечение парня из лялинской фирмы. По дороге я думала о том, что меня ожидает нагоняй от Сашки, бедный пес весь день просидел дома.
Вошла в квартиру, включила свет, Сашка не появился. Обида обидой, но это меня насторожило. Я заглянула в кухню, потом в гостиную, ожидая чего угодно. Вещи на своих местах, никакого намека на вторжение, но Сашки нигде не видно.
– Эй, пес, – позвала я, – хватит дуться, выходи.
