или статейка в газетке, спешили особо. Впрочем, мало что хорошего делала я в этой жизни (особенно по мнению ряда граждан), так что все новости на мой счет можно было смело назвать скверными.
– Чудеса, – подивились мы и оказались не правы. Только мы выпили по второй, как мобильный заработал.
– Дед? – спросил Вешняков, я кивнула и ответила.
– Ты где? – спросил мой старший товарищ.
– Дома.
– Мне только что сообщили…
– Я знаю. У меня Вешняков сидит.
– Пьянствуете, что ли? – возмутился Дед.
– Размышляем.
– Значит, пьянствуете.
– Ты чего звонишь? – вздохнула я. – По поводу жалобы Кондаревского я уже прониклась. Виновата, исправлюсь. Только как я найду убийцу, никуда не сунув свой нос? Лежа на диване?
– Ты ищешь убийцу дочери Якименко. Так при чем здесь какой-то Кондаревский?
– Долго объяснять.
– Ты его подозреваешь?
– Пока он важный свидетель.
– Может, хватит заниматься самодеятельностью? Возвращайся на работу. И тогда все жалобщики заткнутся. Вешнякову привет.
Дед отключился, а Артем с обидой заметил:
– За привет большое спасибо, только почему как Вешняков, так сразу пьянка? Больно ранят душу эти намеки. А что он там по поводу работы говорил? – Я махнула рукой, не желая обсуждать данную тему, но Артем продолжил: – Между прочим, он прав. Частные детективы хороши в беллетристике, а у тебя и лицензии нет. Кто ты вообще, а? Девица с липовым удостоверением. Правильно люди жалуются… Можно, конечно, пойти работать к нам, но вовсе не факт, что ты будешь заниматься этим делом. Вернись к Деду хотя бы на время. Главное, ксива будет настоящая. Через два дня весь город, то есть кому это нужно, узнает, что ты при делах, и тогда можешь приставать хоть к прохожим на улице, никто не станет жаловаться. А если какой дурак найдется, никто в ответ на его жалобу даже не почешется.
– Я ушла из этого гадюшника не для того, чтобы возвращаться, – обиделась я.
– Хороший человек кое-что способен сделать и в гадюшнике. Не ухмыляйся так противно, ты хороший человек. А потом, это ведь не пожизненное заключение, сделала дело – и заявление на стол. Если хочешь знать мое мнение, безделье превращает человека в обезьяну.
– Надо полагать, у меня уже хвост растет, – хмыкнула я.
– Не хвост, а хвостик… Но красивую девушку и он не красит. Чего ты, в самом деле? Будет у меня родной человек на вершинах администрации, может, подполковника дадут в конце концов. А главное, руки у тебя будут развязаны.
– Или, наоборот, стянут так, что не пикнешь, – напомнила я.
– Кто старое помянет… – отмахнулся Артем и налил по третьей.
В дверь позвонили, мы переглянулись.
– Дед? – выдвинул он предположение, я пожала плечами и пошла открывать, Сашка остался с Вешняковым. Он вообще-то ленив и реагирует далеко не на всякий звонок. На пороге стоял Тагаев.
– Что-нибудь случилось? – удивилась я, а он нахмурился.
– Просто так заехать я не могу?
– Проходи.
– Где тапочки? – спросил Тимур, сбрасывая ботинки. Всех своих гостей я приучила разуваться у порога, даже Деда.
– В них Вешняков, – сообщила я.
– Надо купить тебе пар десять, чтоб на всех хватало.
– Столько народу у меня никогда не бывает.
Тимур привлек меня к себе и поцеловал в макушку.
– Вешняков, конечно, в спальне? – спросил он шутливо.
– Зачем в спальне тапочки? Он на кухне.
– Чем занимаетесь? – проявил он интерес, направляясь в кухню следом за мной.
– Водку пьем.
– Дело хорошее. Привет, – сказал он Артему, и они пожали друг другу руки, что неизменно умиляло меня. Находясь по разные стороны баррикады, эти двое испытывали симпатию друг к другу. Да и насчет баррикад тоже незадача, уж очень все в этой жизни перепуталось. К примеру, я точно знала, что Тимур щедро делится с Дедом, хотя друг другу рук они и не пожимали.
– Ну, я… – начал Артем, приподнимаясь, я пнула его под столом ногой, и он закончил: – Не вижу повода
