– В машине. – Он покраснел, может, от неловкости, а может, не умел врать, поди разберись.
– Там же, в парке?
– Нет. Мы спустились к реке. Я это место уже показывал. Слушайте, я не понимаю, почему вы задаете все эти вопросы? Когда мы расстались, женщина была жива. – Он вновь покраснел, должно быть, злясь на то, что высказывается не очень складно. – А в тот момент, когда ее убили, я находился в компании друзей. В противном случае меня бы уже арестовали, разве не так?
– Наверное, – пожала я плечами.
– Простившись с ней, я сразу же поехал в клуб и пробыл там до утра. Меня все видели: друзья, охрана наконец. Я не убивал эту женщину, и я…
– Успокойтесь, – вздохнула я. – Я просто выполняю свою работу.
Он смотрел на меня с недоверием. Мужчина в возрасте, с интеллигентным лицом… Представить его убийцей действительно трудно. Однако так же трудно представить и разъезжающим у Горбатого моста, высматривающим в темноте девиц поаппетитней… Да и у племянницы был повод отказаться от дорогого подарка щедрого дядюшки.
– Что ж, спасибо, что уделили мне время, – сказала я, поднимаясь. Он этого никак не ожидал и слегка растерялся. – Возможно, нам еще придется встретиться.
– Да… конечно, если это необходимо.
Мы простились, и я направилась к машине. Свернула в ближайшую подворотню и уже оттуда наблюдала за выходом из кафе. Минут через пять появился Кондаревский, сел в «Вольво» и сорвался с места как угорелый. Я пристроилась за ним, особо не прячась, да и затруднительно это на моей машине.
Конечно, он меня вскоре заметил и заметался по городу. На Соборной площади я свернула и тихими улочками поехала параллельно проспекту. Возле торговых рядов я вновь заметила его машину. Потеряв меня из виду, он немного успокоился. Теперь я старалась соблюдать осторожность и изрядно отстала, рискуя упустить его, но мне везло: на очередном светофоре я вновь увидела его машину, выждала немного и пристроилась сзади на приличном расстоянии.
Он свернул на Сущевскую, вскоре я увидела вывеску «Райский уголок». Не знаю, бывать здесь мне не приходилось, но с виду ни за что не подумаешь. Отдельно стоящее здание в два этажа, дом старый, но отделан заново. Вывеска в глаза особо не бросалась, ночью она подсвечена огнями, а сейчас выглядит едва ли не убого. Справа забор ликероводочного завода, слева автомобильная стоянка, далее жилые дома. Место для ночного клуба не очень престижное. Неудивительно, что до той поры я о нем даже не знала. Впрочем, не всем в центре тесниться, здесь спальный район, один из самых крупных в городе, так что народа хватает.
Кондаревский бросил машину на стоянке (мне пришлось свернуть во двор многоэтажки и наблюдать оттуда) и заспешил к боковой двери чуть ли не бегом, что мужчине его возраста в общем-то несвойственно. Видимо, очень торопился. Он скрылся за массивной дверью, которую на его звонок открыл какой-то молодой человек. Сашка выбрался из сумки и взглянул на меня, точно спрашивая: «Долго мы здесь будем сидеть?»
– В следующий раз оставлю дома, – буркнула я.
Желание Кондаревского после встречи со мной повидаться с друзьями вполне естественно, кому ж еще жаловаться на настырную бабу? Однако я допускала, что не только потребность в дружеском участии привела его сюда. Из головы не шел тот факт, что в машине возле моста находились двое охранников, один работал на той самой стройке, а другой вот в этом клубе. Жизнь научила меня не доверять совпадениям, и сейчас я этого делать не собиралась, как бы Вешняков на меня ни гневался.
Ждать пришлось долго. Кондаревский пробыл в клубе более часа, зато вышел оттуда заметно успокоенный. К машине он направился не спеша и поехал тоже не торопясь. Через полчаса я с неким удивлением поняла, что отправился он к Вешнякову, по крайней мере, остановился возле заветного дома. По какой нужде его туда понесло, догадаться было нетрудно, и я, присвистнув, поспешно поехала домой.
В восемь позвонил Артем.
– Ты дома? Я к тебе в гости собрался. Что взять, пива или водки?
– Водки с пивом, – ответила я.
– Я так и подумал, спросил на всякий случай.
Через пятнадцать минут в дверь позвонили, Сашка бросился к ней, заливисто лая. Каким-то непостижимым образом он узнавал о приходе Артема еще до того, как я успевала открыть дверь.
– Здорово, – кивнул он, сбросил ботинки, сунул ноги в тапочки и пошел в кухню, прижимая к груди поллитровку и пластиковую бутылку с пивом.
– Что у тебя за праздник? – удивилась я, сунула в микроволновку рыбу и принялась шинковать салат.
– Соскучился, – хмыкнул Артем.
– Так я тебе и поверю, – отмахнулась я.
– Жена с пацанами к сестре уехала, я сразу к тебе, а ты еще рожу кривишь, «так я тебе и поверю», – передразнил он.
– Значит, все-таки праздник, – порадовалась я за Вешнякова. Рыба разогрелась, салат я заправила майонезом, мы выпили и закусили. Хоть Артем и намекал на большое счастье, но особо оно не чувствовалось, маялся парень, хмурил лоб, и водка была ему не в радость. – Не тяни, – сказала я, понаблюдав его печаль.
– Кондаревский прибегал, – сообщил Артем. – Не ко мне, к начальству. На тебя жаловался.
– Да? – Я взглянула на часы. – Что-то Дед не звонит. Неужто еще не донесли?
– Не может такого быть, – подивился Артем и был, конечно, прав. Обо всем, что касалось меня, Деду звонили незамедлительно, зная его особое ко мне расположение. А уж если новость скверная, жалобы там
