печали побрела к двери, благополучно покинула дом, прошла через сад, приоткрыла калитку и осторожно выглянула наружу. Переулок был пуст, что позволило мне не спеша запереть калитку и отправиться восвояси. Моя машина находилась в соседнем переулке, таком же пустынном. Не переулок даже, а узкий проезд между двумя глухими заборами. Тишина такая, что уши закладывает. Однако вскоре тишину нарушил отчаянный Сашкин лай.
– Чего ты раскричался? – ворчливо спросила я, устраиваясь за рулем, справедливо полагая при этом, что у Сашки есть повод злиться на меня, его терпение сегодня подверглось серьезному испытанию.
Сашка не только не угомонился, он принялся лаять еще отчаяннее. Конечно, я должна была насторожиться, но вместо этого поцеловала его, пожаловалась на жизнь, мол, суешь свой нос куда не просят, а толку от этого все равно нет, и завела мотор. Сашка взвизгнул, а я попросила:
– Заткнись, пожалуйста.
На счастье, я сообразила, что дело нечисто, раньше, чем набрала приличную скорость. Выезжая из переулка, я притормозила, точнее, попыталась, и вот тут выяснилось, что с тормозами у нас проблемы.
– Ух ты черт! – буркнула я, косясь на Сашку. Пес заскулил и закрыл глаза, а я призвала себя не впадать в панику.
Дорога впереди была пустынной, и я смогла покинуть переулок, ни в кого не влетев. Я вспомнила навыки вождения, преподанные мне Лялиным, и начала гасить скорость, используя двигатель. Впереди по курсу возникли кусты, роскошные и недавно подстриженные, вот в них я в конце концов благополучно и уперлась, положила дрожащие руки на руль и немного посидела с закрытыми глазами. Без мыслей. Сашка робко тявкнул. Я сказала:
– Бедный мой пес… – И вот тогда ко мне явилась мысль весьма неприятная. Меня только что пытались убить.
Я вышла из машины и огляделась. У противоположного тротуара приткнулся «Фольксваген», но его кабина пуста. Движение здесь не особо оживленное. Кое-кто из проезжающих проявлял интерес к «Феррари» в кустах, но интерес этот был вполне объясним. И все же я чувствовала: за мной наблюдают, должно быть, горько сетуя, что я жива-здорова.
В такой ситуации стоять и глазеть по сторонам не очень разумно, хотя выстрелов я не опасалась. Если затеяли возню с тормозами, вряд ли решатся стрелять. Для чего-то им понадобилось, чтобы моя кончина выглядела как несчастный случай. Но неудача могла заставить их передумать, и они, наплевав на прежние замыслы, начнут палить.
Я думала «они» и терялась в догадках: кому и где я перешла дорогу, да так, что от меня решили избавиться? Самое обидное: на ум не шло, когда же это я успела?
Я досадливо чертыхнулась, и тут из-за кустов появился упитанный дядя и гневно спросил:
– Это что тут такое? – Перевел дух, ткнул пальцем в кусты и продолжил: – Вы знаете, сколько это стоит?
В недобрый час возник он в моей жизни, мои руки еще противно дрожали, да и общее состояние было на троечку. В результате я немного поупражнялась в русском языке. Дядька нахмурился и сказал:
– Хулиганка, я сейчас милицию вызову. – И поспешно исчез.
Положительным в этом было то, что он напомнил о милиции. Я позвонила Вешнякову. Тот прибыл в рекордно короткие сроки и, увидев меня сидящей на капоте машины, с облегчением вздохнул.
– Тачке морду поцарапала, а так ничего, – заметил он со вздохом, приглядываясь ко мне.
Часа через три мы сидели в баре, где к нам присоединился Лялин.
– Ну, рассказывай, – хмуро бросил Олег. Я скривилась и пожала плечами. Рассказывать стал Артем. – Да, умение не пропьешь, – выслушав его, заметил Лялин, имея в виду мои водительские таланты, но его шутку не оценили, и он добавил: – В рубашке родилась. Теперь давай подумаем, кого и где ты умудрилась зацепить.
Думали мы долго, сначала с пивом, а потом и с водкой, но и она не внесла ясности.
– Одно хорошо, – порадовал нас Артем, – убийца, скорее всего, дилетант. А дилетанта мы найдем, – и добавил под нашими насмешливыми взглядами: – Если повезет.
Такая самокритичность внушала уважение. Мы еще выпили и разъехались по домам, причем Лялин сопроводил меня до дверей квартиры, а на прощание заявил:
– Придется моим ребятам за тобой присмотреть.
– Не надо.
– Надо. Тебя пасли и, убедившись, что ты проявляешь любопытство к чужой собственности, не торопясь покопались в машине. Кто-то приглядывает за тобой, а мы приглядимся к нему.
Лялин чмокнул меня в нос и ушел, а я, устроившись с Сашкой перед телевизором, задумалась. Кто мог решить, что я для него опасна? Конечно, первым на ум приходил Кондаревский, но Артем эту идею отмел сразу, и Лялин, подумав, согласился с ним. Уже не четыре свидетеля, а восемь утверждали, что в ночь убийства проститутки Кондаревский был в ночном клубе. Лялин склонялся к мысли, что я умудрилась увидеть или услышать нечто, представлявшееся опасным для тех, кто спрятал трупы в опоре моста. Жаль, что сама я об этом понятия не имею.
Я отправилась спать, а с утра вновь поехала на Речную. Внутренний голос упорно шептал мне, что, вопреки мнению моих друзей, Кондаревским стоит заняться. Город в шоке от найденных в опорах трупах, оттого все силы милиции брошены на поиски убийц, а про смерть проститутки все уже забыли, значит, этим мне и стоит заняться.
«Феррари» отогнали в автосервис, и на Речную я прибыла на такси и без Сашки. Господь был явно расположен ко мне в то утро, потому что буквально через несколько минут мое упрямство было вознаграждено. Я позвонила в дом под номером тридцать девять, где мне, как и вчера, не открыли из-за отсутствия хозяев, а потом перешла к тридцать восьмому, где меня и ждал сюрприз. Я давила на кнопку звонка, когда сзади ко мне подошла пышнотелая дама неопределенного возраста с фиолетовыми волосами и сурово спросила:
