– Может, сами справимся, – усмехнулась я и повернулась к бабке: – Лом в хозяйстве есть?
– Есть, – кивнула она несколько удивленно. – А вы…
Артем предъявил удостоверение, и бабка повела его к сараю, стоявшему неподалеку.
Вернувшись с ломом, Артем поднял прогнившую доску, крякнул, скорее от отвращения, доска приподнялась, и мы увидели конец лески, прикрепленный к доске скотчем.
– Принеси воды, – попросила я Артема, но бабка уже бросилась раньше его выполнять поручение. Колонка была рядом, и вернулась она быстро, держа в руках пластмассовое ведро.
– Чего там? – спросила она с придыханием.
Достав носовой платок, я ухватила им леску и медленно начала тянуть на себя. Очень скоро на свет божий появился пакет, перетянутый крест-накрест леской. Вылив на него ведро воды и отойдя подальше от смердящей ямы, мы вскрыли пакет. Завернутые в несколько целлофановых мешков, там лежали фотографии и видеокассета.
Мы поехали в отделение. По дороге Артем позвонил жене и заверил, что дома будет попозже, но непременно будет. Что ему ответила супруга, я не слышала, но по тому, как его перекосило, стало ясно: ничего хорошего.
Двадцать пять фотографий лежали перед нами на столе. Мы смотрели на них с большим прискорбием. Уважаемые граждане нашего города были запечатлены не в лучшие моменты своей жизни (впрочем, может, для них они были незабываемы и прекрасны). Короче, граждане в основном были без штанов с юными и не очень особами женского пола. Их стоило пожурить за безнравственность, хотя и здесь возникал вопрос: а почему бы и нет? Имеет право человек отдыхать так, как считает нужным. В любом случае это никоим образом не поможет изобличить убийц. Отдыхали люди как хотели. Если женщины не против, то и разговора нет.
Конечно, был шанс, что кто-то из женщин на фотографиях даст показания, что их принуждали к сексу, но я в это не верила. Фотографии годились для шантажа, но никак не для наших целей. Косвенное свидетельство того, что у нескольких мужчин были причины желать смерти Александрову.
– Адвокатишка тоже здесь, – ткнув пальцем в фотографию, сказал Артем. – Может, Ковтан не сам отравился, может, дружок помог?
– Может, – кивнула я. – Жаль, что суд наше «может» в расчет не примет.
С видеокассетой дела обстояли примерно так же. Наш знакомый адвокат и еще двое типов, чьи имена предстояло выяснить, развлекались с особой, которой на вид было лет четырнадцать. Девчонка, скорее всего накачанная наркотой, больше напоминала заводную куклу, а развлечения дядей носили садистский характер. Но при желании это можно назвать и сексуальной игрой, почему бы нет? Адвокат так и назовет. Девчушка не вопит, то есть вопит, но вопить ей положено по сценарию.
– Как это он умудрился заснять? – хмуро спросил Артем.
– Ты Александрова имеешь в виду? Кассету он, скорее всего, украл, а вот фотографии… Славка сказал, что он в клубе был своим человеком. Все развлечения гостей записывались на камеру, может, и Ромка как- то приспособился.
– Да-а, – протянул Артем без энтузиазма. – И все-то мы знаем, да ничего доказать не можем. Вот если бы найти Валеру с Сашей… Но, боюсь, они уже давно с того света приветы шлют. Если от Ковтана и Кондаревского избавились без сожаления, то два бывших уголовника для них и вовсе ерунда.
– Думаешь, оба мертвы? – с унылым видом спросила я.
– Уверен. Очень глупо рисковать. А так концы в воду. На фотографии ни Юли, ни Кати нет, как нет и погибших боксеров. Есть пленка, где Кондаревский убивает Юлю, но как доказать, что запись сделана в клубе? Дяденьки поспешили избавиться от всех улик. В лучшем случае мы немного подгадим вот этим типам. – Артем кивнул на фотографии. – Разведутся с ними жены, возможно, полетят со службы… Хотя и это не факт. Так что дела наши, Ольга Сергеевна, по-прежнему хреновые.
Я вернула Артема его семейству и поехала домой. По дороге я заскочила в супермаркет, вовремя вспомнив, что холодильник у меня пустой, а Сашка голодный.
Я забросила пакеты на заднее сиденье и успела доехать до ближайшего светофора, где была остановлена бдительным сотрудником ГАИ. Надо сказать, что с ними у меня давно установились теплые и дружеские отношения, то есть они совершенно не обращали внимания на меня, а я на них. Неожиданный интерес инспектора ГАИ ко мне был тем более удивителен, что ничего нарушить я не успела. Выходило, парень новичок и каким-то непостижимым образом ничего до сих пор не слышал о моей машине. И это в то время, как даже рядовые граждане… Я притормозила и открыла окно. Инспектор козырнул и сказал дежурную фразу, а я почувствовала смутное беспокойство. Парень хоть и молод, но не новичок, смотрит чересчур пристально, а самое настораживающее – заметно нервничает. За его спиной маячил напарник – тоже молодой, с цепким взглядом.
Я протянула документы, в том числе и удостоверение. Обычно его хватало за глаза и дальше машиной уже никто не интересовался. Однако на этот раз никакого впечатления оно не произвело. Парень изучил мои документы, всем своим видом подчеркивая, что никуда не спешит и мне не советует. Потом он вежливо предложил:
– Откройте багажник, пожалуйста.
Такая немилость должна была иметь объяснения. Я вышла, открыла багажник, и глаза у меня полезли на лоб. Обычно пустой багажник в настоящий момент был забит до отказа, потому что там лежал труп.
– О черт, – буркнула я. С изумлением перевела взгляд на инспектора, который не спеша приближался ко мне, и почувствовала себя крайне скверно.
Тут сзади послышался скрип тормозов и бодрый голос проорал:
– Командир, ты Симушина не видел?
«Командир» резко повернулся к вопящему, а я увидела «Хаммер» Тагаева, из которого появился он сам в сопровождении дюжего молодца с улыбкой от уха до уха. Именно молодец и орал на всю улицу. Второй инспектор поздоровался с парнем за руку, а я хлопнула крышкой багажника.
