Мы повернули головы и в самом деле увидели Наташу, она шла по тропинке с большим тазом белья в руках. Заметив нас, девушка вроде бы удивилась, кивнула, прошла мимо, а мы, извинившись перед нашей собеседницей, припустились за ней.
– Олимпиаде привет передайте, – крикнула нам вдогонку женщина.
– Обязательно, – ответила я, а Женька, догнав Наташу, взяла ее за руку.
– Наташа, мы к вам.
– Да? – спросила та хмуро. Поставила таз и добавила: – У меня белье на озере. Надо идти.
– Мы с вами, – вызвалась Женька. Девушка пожала плечами, и мы пошли к озеру. Лишь только деревня осталась позади, я осторожно спросила:
– Олимпиада сказала, вы заболели. Это правда?
– Ничего я не заболела, – рассердилась Наташа. – Я оттуда ушла. Отец ругался, а мама говорит, правильно сделала. Чертово место, доброго там не жди. Тетя Сима говорит: Олимпиада добрая, а она недобрая, она злющая и молчать велит. Только и слышу: молчи, рта не раскрывай, язык вырву.
– За что она на вас так?
– Из-за стонов этих. Говорю: стонет кто-то в подвале, – а она: «Врешь, нарочно врешь, сплетни про нас распускаешь». Какие сплетни, ее хозяев здесь сроду добрым словом не вспоминали.
– Ваша соседка рассказывала…
– Вот-вот… а она – сплетни…
– Что за стоны вы слышали? – спросила Женька деловито.
– Из подвала. И вы не верите? – нахмурилась девушка. – Я в самом деле слышала. Сегодня ночью в кладовку отправилась, а в подвале вроде кричит кто-то, а другой смеется. Жуть такая… Я к Олимпиаде… Она пошла со мной, но ничего уже слышно не было. Я к охране кинулась, чтоб дом проверили, ведь страшно же… Их и в комнате-то не было. Где-то через час пришли, сказали: дом осматривали. И этот противный Руслан с ними.
– Почему противный? – осведомилась Женька.
– Потому…
Мы переглянулись, и Женька осторожно спросила:
– Он что, приставал к вам?
– Не ко мне… Любу жалко. Она хорошая, а он… ясно ведь, что бросит, зачем ему деревенская…
– Давайте вернемся к этим стонам, – вмешалась я. – Сегодня ночью вы их в первый раз слышали?
– Нет, во второй. Первый раз за день до вашего приезда. Мстислав Наумович вечером приехал и Олег Петрович. Олимпиада попросила меня остаться, чтоб с ужином помочь и комнаты для гостей подготовить. Я раньше никогда в доме не ночевала, а тут пришлось. Дом огромный, и в окошко что-то стук да стук. Так жутко! А потом началось: кто-то внизу, прямо подо мной кричать стал, а ему вроде рот затыкают. Не знаю, как до утра дожила. Утром сказала Олимпиаде, та Льву Николаевичу, а он не велел меня больше в эту комнату селить.
– Где была ваша комната?
– На первом этаже, в правом крыле. Там комнаты попроще, специально для прислуги.
Если я ничего не путала, это была как раз та комната, где мы с Женькой прятались, когда едва не наткнулись на охранников.
– А сегодня вы там ночевали?
– Нет. Сегодня на втором этаже, рядом с кабинетом Льва Николаевича.
– Как же вы внизу очутились? – допытывалась Женька как заправский следователь.
– Я ночью проснулась и вспомнила, что дверь в кладовку оставила незапертой, когда за продуктами на завтрак ходила. Ужас как страшно идти было, но Олимпиаду побоялась, ругаться будет, и пошла. Дверь-то оказалась запертой, выходит, она, перед тем как лечь, проверила, а когда я назад шла, услышала, что опять кто-то стонет. Жуть. Я к Олимпиаде и за охраной, их на месте не оказалось, а Олимпиада… Я к ним больше не вернусь. Правду говорят, место там дурное. – Девушка подхватила таз и пошла к своему дому, не обращая на нас внимания.
– Что скажешь? – вздохнула Женька, устраиваясь на зеленой травке.
– А что тут сказать? – пожала я плечами. – Кто-то стонет в подвале. Когда Руслан мне обзорную экскурсию устроил, подвал был пуст. Ни ты, ни я в привидений не верим. Души невинно загубленных вряд ли являются своим палачам, не то палачей было бы гораздо меньше. К тому же являться ко Льву Николаевичу довольно глупо, раз зверствовал не он сам, а его отец. Значит, либо это дурацкий фокус, либо…
– В подвале кто-то есть, – совершенно серьезно закончила Женька.
– В каком смысле? – насторожилась я.
– Кого-то в этом подвале держат, – пояснила подруга и даже не ухмыльнулась.
– Ты сама-то в это веришь?
– Нет, – вздохнула она. – Но… Шекспира я тебе цитировать не буду, однако просто желаю напомнить: в жизни встречаются удивительные вещи.
– Допустим, Лев Николаевич устроил в подвале тюрьму, – разозлилась я. – Только допустим. В доме полно людей, охрана, прислуга, гости. Мы с тобой, наконец. Это риск. И кого он может там держать? Какого-то своего недруга? По-моему, от него легче избавиться, чем этак-то…
