Вешняков прибыл на своих двоих, пришлось брать мою машину.
– Ты с Дедом говорила? – спросил Артем, немного потосковав.
– Я думала, ты в курсе, какое это бесполезное занятие.
– Значит, по-прежнему никаких светлых мыслей.
– А так же идей и догадок, – подсказала я.
Мы подъехали к зданию, выкрашенному в серый цвет, и я в который раз поразилась тому, что выглядит оно зловеще, хотя вроде здание как здание, ничем особо от других не отличающееся, за исключением скромной таблички возле скрипучей двери.
Длинным коридором мы прошли к комнате, возле которой за допотопной тумбочкой сидела дородная дама и пила чай. Дверь в комнату была распахнута, но аппетита ей это не портило. Еще одна загадка человеческой души.
Мы поздоровались и сразу прошли. Вешняков откинул простыню, под которой лежал труп, а я невольно скривилась:
– Ё-мое… – И поспешила отвернуться.
– Что скажешь? – спросил Вешняков.
– Обязательно было тащить меня сюда? Я бы и на слово поверила, что парню здорово досталось. Что ж, судя по тому, как паршиво он выглядит, с ним сначала побеседовали. И я уверена, что он ему или им все рассказал. Я бы точно ничего таить не стала и даже от себя бы приплела.
Вешняков вернул простыню на место, и мне стало легче дышать.
– Я тебя сюда не просто так привез, – вздохнул Артем. – А с целью. Видишь, что делается? И ежели есть у тебя какая информация… Короче, все очень серьезно.
– Информации нет, – покачала я головой, – а гости уже были. Один придурок поджидал меня в моей машине.
– Чего хотел?
– Лукьянова искал, – пожала я плечами. – Кто-то шепнул, что он вполне может появиться у меня.
– А ты что?
– Ничего. Тебе лучше меня известно, Лукьянов ко мне не сунется.
Артем хотел что-то ответить, но передумал, только глазами зыркал.
– Пойдем отсюда, – попросила я.
Мы спешно покинули морг и устроились в моей машине.
– Какие будут соображения? – спросил Артем.
– Кто-то, как и мы, нуждается в информации.
– Кто?
– Да кто угодно. Дед, Тагаев, тот же Лукьянов. Сейчас все против всех.
– Что мог знать шофер? А его пытали. Выходит, что-то знал. Или те, кто над ним трудился, верили, что знает. Он отвозил Лику на вокзал, возможно, убил ее. Ей было что-то известно, и Стрельцову наверняка тоже.
– Объясняешь ты толково, ничего не скажешь. Вопрос все тот же: что хотели от шофера? Филиппов в то время был еще жив, логично предположить, что интересовались именно его планами. Ребята из Москвы появились позднее, так что кто-то еще до них постарался.
– Почему ты мне о них ничего не сказала?
– Вот теперь говорю. У меня есть номер мобильного одного из них, обещала позвонить ему, если появится Лукьянов. Номер тачки тоже помню, но это мало что даст, если они не идиоты, то тачку уже сменили.
– Они ищут Лукьянова, потому что уверены, что он грохнул Филиппова. Допустим, Лукьянов после убийства Никитина заподозрил Филиппова в желании его подставить. Что он будет делать?
– То, что и сделал: пойдет и шлепнет его.
– А если он начал с шофера?
– Может, и начал.
– Тебя вдруг перестало интересовать дело, или ты со мной своими мыслями делиться не желаешь? – разозлился Артем.
– Нет у меня мыслей, нет. Одни тревоги. Черт, забыла про фотографию Стрельцова. Сейчас поеду на телевидение, вчерашний придурок так напугал, последнюю память отшибло.
– Не очень-то ты на испуганную похожа.
– Я маскируюсь. Артем, надо бы проверить показания официантки, – вздохнула я и самой себе в тот момент была противна. – Может, не было никакого звонка после ухода Тагаева?
– Проверим, – буркнул Артем и полез из машины, но прежде чем хлопнуть дверью, сунул голову в салон и сказал: – Ольга, даже если… Никитина убрал он, за одно это ему светит пожизненное. А на нем грехов, как блох на собаке.
– О чем это ты? – удивилась я.
