– Конечно, с ним. Но этикет следует соблюсти. Так что давай коротенько о жизни, и уж там я тебя осчастливлю.
– Что-то уже не хочется о жизни, – беспокойно заерзал он, приглядываясь ко мне. – Случилось чего?
– У меня ничего. Что там с твоим званием?
– Где-то затерялось, – скривился Артем.
– Да ладно, я сказала, помрешь генералом, так и будет.
– Нам бы полковника, – заныл Артем, почесал нос, не выдержал и засмеялся. – Не тяни душу, с чем пожаловала?
– Парнишка один исчез. Надо бы найти.
– Я потеряшками не занимаюсь.
– Погоди. Тут дело темное. Смахивает на шпионский триллер.
– И потому ты сразу ко мне? Премного благодарен. А что за парнишка? – проявил он интерес.
Я приступила к рассказу, в продолжение которого Артем хмурился все больше и больше.
– Дурацкая история, – вынес он вердикт.
– А я что говорю?
– Паренек нам, случаем, мозги не пудрит? Может, у них игра такая?
– Не похоже. Уж очень напуган.
– Акимов нам спасибо скажет, если мы ему этих роллеров на блюдечке поднесем, раскрываемость повысим. – Я поморщилась, а Артем возвысил голос. – И нечего мне рожи корчить. В тюрьме твоим ребятам самое место. Будет время о жизни поразмышлять, – не придумав, что бы еще такого сказать, Вешняков досадливо замолчал. Я еще немного выждала и спросила:
– Соображения есть?
– Сколько угодно.
– Меня не все интересуют, только те, что пацана пропавшего касаются.
– Ты говоришь, родители в ментовку заявили?
– Так Влад сказал.
– Посмотрим, что из этого выйдет. Если ничего, тогда подключимся.
– Слышал выражение «время – деньги»? – съязвила я.
– В данном конкретном случае оно значения практически не имеет, о чем ты знаешь не хуже меня. Если все так, как рассказывает этот Влад, и родителям до сих пор никто не позвонил и ничего не требовал, следовательно, мальчишки уже нет. В живых, я имею в виду.
– Для разнообразия мог бы сказать что-нибудь оптимистичное.
– Пожалуйста. Будем уповать на то, что он где-то весело проводит время, забыв оповестить об этом друзей и родителей.
– Не впечатлило.
– Извини, чем богаты, – развел он руками. – Пойдем пиво пить? – спросил с улыбкой.
– Мне нельзя.
– Пиво нельзя? Ужас какой. А соленое можно?
– Можно.
– Ну, так и хорошо. Ты будешь есть воблу, а я пить пиво.
– Ага. И жизнь засияет новыми красками.
В баре мы пробыли около часа, Артем жаловался на погоду, на тещу, затеявшую ремонт на даче, который ложился бременем на хрупкие плечи моего друга, на детей, которые не желали слушаться, и жену, которая не могла понять, что он делает на работе восемнадцать часов в сутки.
– Я тоже не могу, – съязвила я. – Добро бы от вас, ментов, польза была…
– Обывательские разговорчики. Будучи там, наверху… – Артем ткнул рыбной костью в потолок, – ты бы могла донести до сознания наших отцов мысль о том, чтобы…
– Вам зарплату повысить, – кивнула я.
– Было бы что повышать, – презрительно хмыкнул Вешняков. – Хотя и от малой толики я бы не отказался. Плохо то, что порядка нет, – вздохнул он, неожиданно став серьезным. – Левая рука не в курсе, что правая делает.
– А когда-то было иначе? – удивилась я.
– И то верно, – кивнул он.
Простившись с Артемом, я решила заглянуть на Соборную площадь. Кафе, о котором говорил Влад, находилось ближе к парку. Вообще-то кафе уместнее было назвать рестораном, цены этому очень способствовали. Солидное двухэтажное здание, на втором этаже офисы, весь первый этаж занимает кафе. Попасть в него можно было как с площади, так и с Тихвинского переулка. Те, кто приезжал на машинах,
