договорились, что я заеду за ней в 18.30, по дороге купив цветы, и мы простились до вечера.
Оказавшись в своей квартире, я позвонила Ромке, потом поскучала, решив, что в командировках мужа нет ничего хорошего, хотя еще вчера радовалась предстоящей свободе. Потом устроилась на лоджии с книжкой, но по большей части дремала, вытянувшись в шезлонге, и обрадовалась, когда пришла пора собираться.
Подъехав к Женькиному дому, я увидела подружку, которая уже ждала меня возле подъезда в умопомрачительном наряде ядовито-алого цвета. Волосы ее отливали синевой, в целом она напоминала вампира на ночной охоте, но эти мысли я оставила при себе, уверенная, что у Женьки есть по этому поводу свое мнение, кстати, редко совпадающее с моим, в вопросах нарядов уж точно. Устроившись рядом, Женька окинула меня критическим взглядом и вздохнула.
— Хорошо, что твою красоту ничем не испортишь, — заметила она. — Вырядилась как официантка.
— Тебе же лучше. Все будут смотреть только на тебя, — пожала я плечами.
Дом народного творчества, где должна была проходить презентация, находился в самом центре, недалеко от Соборной площади.
— Надо было на такси ехать, — с опозданием высказала дельную мысль Женька.
Крохотная стоянка возле Дома творчества была забита машинами, точно так же, как и ближайшие переулки. Пытаясь найти место для стоянки, мы вскоре оказались возле той самой церкви, неподалеку от кафе Михалыча.
— Это просто безобразие, — возмутилась подруга, я в ответ пожала плечами.
— Давай быстрее, опаздываем.
Схватив букет, Женька потрусила к Дому творчества, до которого было три квартала, а я поспешила за ней. Опоздав совсем чуть-чуть, мы пришли далеко не последними, подзадержавшиеся граждане извинялись и тут же начинали жаловаться, что в центре города припарковаться совершенно невозможно. Эти разговоры так всех увлекли, что про виновницу торжества едва не забыли. Слава богу, она сама о себе напомнила.
Надо сказать, вечер удался. Женька произвела впечатление. Не знаю, слышал ли кто хоть слово из того, что она говорила, но смотрели на нее затаив дыхание. Подружка любит повторять: «совершенно неважно, что говорит женщина, главное, как она выглядит», так что сама она была довольна, сполна насладившись вниманием. Юлька тоже не подвела. Прочитала с большим чувством несколько стихотворений из нового сборника, затем приглашенный артист драмтеатра прочел ее рассказ о неразделенной любви, я некстати вспомнила о Ромке и едва не заревела, хотя у меня с любовью было все в порядке. Потом несколько собратьев по перу взяли слово, но с речами не затягивали. Вскоре все оказались в соседнем зале, где был накрыт шведский стол, и веселье пошло по нарастающей.
Расходиться начали ближе к двенадцати. Мы ушли одними из первых. Женька опять потащила меня на набережную любоваться звездами. Звезд мы не увидели из-за обилия фонарей, зато от мужиков, желающих познакомиться с нами, не было отбоя. Один тип бежал за Женькой метров сто, вопя во все горло:
— Девушка, не хотите выйти за меня замуж?
«И в самом деле, — подумала я. — Почему бы и нет?» По моему мнению, Женьке давно следовало подумать об этом. Решив, что после полученного эстетического шока гражданам надо немного передохнуть, подруга направилась к машине.
— Давай по домам, завтра на работу. Хоть в такую жару работать грех, но мой редактор думает иначе.
Мы предпочли идти по центральной улице, а потом юркнули в подворотню, не доходя до кафе Михалыча метров двадцать.
— Надо было свернуть возле церкви, — проворчала я. Здесь царила тьма, а на высоченных каблуках по брусчатке идти неудобно.
— Хочешь, вернемся? — миролюбиво предложила Женька, но я только рукой махнула.
Дальше начинался асфальт, и мы зашагали веселее. Пока Женька, идущая впереди, вдруг не споткнулась и молвила негромко:
— Черт.
— Ты чего? — пискнула я, по инерции налетев на нее.
— Нашел место, придурок, — гневно сказала подруга, а я наконец поняла, что ее так возмутило, то есть на кого она налетела. Посреди дороги ничком лежал человек.
— Пьяный, наверное, — обходя его и потянув подругу за рукав, предположила я.
— На бомжа не похож, — рассуждала вслух Женька.
— Почему не похож?
— Бомжи воняют.
— Значит, не бомж, а просто пьяный, — пожала я плечами.
— Надо его в сторону оттащить.
— С какой стати?
— Какой-нибудь лихач на него в темноте наедет.
— Не хочу никуда его тащить, — возмутилась я.
— А я хочу? Но если мы его здесь оставим…
— Ничего с ним не сделается, — упрямилась я.
Женька ткнула мужика ногой и громко позвала:
— Эй! Отполз бы ты в сторону, парень.
Тот не издал ни звука, лежал себе спокойненько, и нет бы нам так же спокойненько продолжить свой путь, но Женька вместо этого сказала:
— Посвети своим мобильным.
Тяжко вздохнув, я достала мобильный и наклонилась к мужчине. Спиртным от него не пахло, и это насторожило. Лежал он лицом вниз, подтянув под себя ноги и сцепив руки на животе.
— Эй, — вновь позвала Женька, ухватила его за плечи и рывком перевернула, после чего мы издали дружный вопль. На светлой рубашке парня расползлось темное пятно, а руки… руки были в крови. На грязном асфальте чернела зловещего вида лужа. — Не было у бабы печали, купила баба порося, — пробормотала Женька и мутно посмотрела на меня.
— Что? — пискнула я.
— Звони в милицию, вот что.
К тому моменту и я поняла, что без милиции не обойтись, но сначала вызвала «Скорую», отойдя на пару шагов и стараясь не смотреть на мужчину у своих ног. Женька нервно пританцовывала рядом.
— Думаешь, он жив? — спросила тихо.
— Надеюсь.
— Посвети-ка еще разок.
— С ума сошла?
— Посвети, я на его лицо взгляну.
— Зачем?
Смотреть на парня было страшно, и вообще хотелось оказаться подальше от этого места. Я поглядывала на темную подворотню и громко клацала зубами.
— Посвети, говорю.
Спорить с Женькой было бесполезно, я молча сунула ей в руку мобильный, очень надеясь, что «Скорая» и милиция вот-вот появятся. Вспыхнул свет, Женька опустилась на корточки и вдруг присвистнула:
— А парень-то знакомый.
— Да ты что? — еще больше перепугалась я. — Ты его знаешь?
— Не знаю. Но видела. И ты, кстати, тоже. Этот тип сегодня у Михалыча сидел.
Преодолевая страх, я все-таки взглянула на лежавшего. Так и есть. Лицо отрешенное и почему-то страшное, рот приоткрыт, и между зубов виднеется кончик языка, но это, безусловно, тот самый парень.
