участника здешней высадки. Лейтенант на полковника прикрикнул, в весьма вольной форме спросив, какого лешего Тревора носит здесь под пулями. «Я делаю два коротких шага и три длинных, – объяснил бравый рейнджер, – потому-то немцы и не могут в меня попасть!» Конечно, в него тут же попали...
– Насмерть? – ахнула Ольга.
– Нет, в каску. Полковник упал, но сразу вскочил и погрозил кулаком немецкому пулеметчику, обещая показать сукиному сыну небо в алмазах. Правда, затем все-таки передвигался по-пластунски...
– А там что? – спросила Ольга, указывая на нос мыса.
– Ты имеешь в виду эту серую штуку? Американский монумент, естественно. Мы сейчас до него дойдем.
Острый нос мыса выступал далеко вперед, и казалось, что стоишь на палубе корабля, а навстречу тебе движется море. Ни взрывов, ни пулеметного огня, ни случайных выстрелов – ничего больше. Закончилось, ушло. Серый каменный палец, который год за годом обтачивали ветры, указывал в небо, а рядом на чуть скошенных плитах были выгравированы слова благодарности американцам за взятие мыса. Вокруг остатков немецких укреплений клубками притаилась колючая проволока, таблички предупреждали, что по нестабильной скале лазить не стоит. У подножия монумента красно-розовым ковром лежали цветы: два дня назад здесь, как и во многих местах на побережье, проходила церемония почитания памяти погибших.
Ольга обошла углубление рядом с монументом – наверное, бывшую пулеметную точку, – остановилась у самого каменного пальца и прочитала надписи. Потом посмотрела на памятник. Формой он напоминал то ли ракету, как ее изображают в детских книжках, то ли...
– Мальчики, а вам не кажется, что это похоже на меч?
– Похоже, – сказал Никита издалека. Он стоял чуть поодаль и рассматривал море. – Но это простое совпадение. Я подумал, может, в письме Левассёра имелся в виду пляж Суорд...[14]
– Это было бы слишком просто, – усомнилась Ольга.
– Я тоже так думаю, – поддержал ее Ильясов. – Загадывать так загадывать!
– Ну, умники, и какая же разгадка? – осведомился Никита, подходя ближе, задрал голову и посмотрел на кончик «меча». – Это оружие точно каменное. Может, Левассёр хотел, чтобы мы искали сокровища в камне?
– Меч в камне, – выдвинула версию Ольга, чувствуя себя участницей спонтанной выездной сессии «Что? Где? Когда?». – Король Артур и рыцари Круглого Стола.
– Операция «Мерлин», – поддержал Женька.
– Не припомню такой во время войны. – Никита нахмурился.
– А это недавно рассекретили, при Клинтоне было. Познавательная история о том, как Пентагон подсовывал Ирану поддельные чертежи ядерных бомб...
– Что вряд ли имеет к нам отношение. Еще версии, господа знатоки?
Ольга хихикнула.
– Меч в камне и Мерлин... Может, это и есть указание на Суорд, – пробормотал Женька. – Кто там высаживался? Британцы?
– Да. – Никита потер затылок, размышляя. – Может, ты и прав... Значит, надо пилить обратно...
– Подожди, – остановила его Ольга. – Зачитай, что в письме сказано.
Женька вытащил бумажку и прочел:
– «На том месте ты должен вспомнить, из чего ковались мечи, и это отправит тебя дальше. В том месте, куда придешь, найди француза, что рядом с американцем...» Наверное, указание на очередное кладбище. Рядом с пляжем Суорд есть кладбища?
– Их тут везде полно.
– С перламутровыми пуговицами, – процитировала Ольга. – Будем искать.
Что-то тревожило ее в прочитанной фразе, но она никак не могла понять, что именно. «Вспомни, из чего ковались мечи...»
– Жень, а перевод этой фразы дословный? Там именно «ковались»? Не «делались», не «были сделаны»?
– Тут как раз дословно. Я помню, как смотрел это слово в онлайн-словаре. В оригинале «forger» – «ковать».
– Ну, значит, имеется в виду материал...
– Думаешь? – Никита с сомнением посмотрел на монумент. – Ох, по-моему, мы идем не тем путем... Каменных мечей не бывает.
– А из чего их делали?
– Ну, сначала из бронзы, – поведал Женька. – Затем из стали. Тут уже пошли различия, в разных регионах по-разному. Но основной материал для изготовления мечей – это сталь, конечно.
– И что это нам дает?
Несколько туристов подошли осмотреть монумент, и пришлось уступить им место.
– Идем обратно, – сказал Никита. – Тут искать нечего. Вряд ли сокровища лежат в пещере или старом немецком доте, здесь все давно перекопано и облагорожено. Признаюсь, что мы зашли в тупик. Может, ну их, эти сокровища Левассёра, и махнем в Мон-Сен-Мишель, а, Оль?
Они медленно брели по дорожке вдоль моря, отгороженной от обрыва хлипким заборчиком: белые столбики, проволока между ними... Снизу недовольно шумели волны, чайки купались в потоках воздуха. Глядя на птиц, Ольга вспомнила неприличную нормандскую пословицу и улыбнулась.
– Тупик – значит тупик. Но в Мон-Сен-Мишель мы не поедем. Вдруг на дороге туда тебя озарит, и придется возвращаться. Один раз уже обратно ездили, а бронь я везде предусмотрительно отменила. Свобода действий!
– В тот раз мы вернулись, потому что Женька повадился по ночам читать чужие письма.
– Вот, теперь я во всем виноват, – меланхолично заметил Ильясов, снимавший монумент издалека.
– А ты как думал...
День уже перевалил за середину, утро выдалось суматошным, и настроение было философское.
– Значит, поедем на Суорд?
– Оль, я не знаю. – Малиновский нацепил солнечные очки и выглядел теперь как американский рейнджер – один из тех, что много лет назад штурмовали этот мыс. – Имеет ли смысл? Указание слишком туманное. Не думаю, что нам стоит перекапывать весь пляж в поисках клада.
– А как же теория о кладбище?
– Я могу ошибаться. И кладбищ там много. Объезжать все? Я и так вас с Женькой замучил своими военными реликвиями.
– Нас греет мысль о том, что в конце пути сияет сокровище. Правда, Жень?
– Ага, – сказал Ильясов, лег на пузо и нацелил «телевик» на поросший травой холмик, откуда выглядывали остатки укрепления. – Я бы объектив прикупил новый.
– Мечты мельчают. Час назад это была дача на Рублевке...
– Готов удовлетвориться более скромным результатом.
Они возвратились на стоянку; Никита спросил, не хочет ли кто в музей, но Ольга и Женя отказались. Все сели в машину, развернули карту и печально на нее уставились.
– Если ехать обратно к Суорду, то это займет больше часа, а то и все два. – Никита разгладил карту. – Можно вернуться на N13, тогда, конечно, быстрее. Но все равно – больше семидесяти километров. И мне почему-то кажется, что вам не захочется снова проезжать Кан.
– Аббатства, музей «Мемориал», – ехидно напомнил Женька.
– Та девушка на ресепшн в отеле наверняка по тебе соскучилась, – поддакнула Ольга.
– Кстати, об отеле! – вспомнил Никита. – Оттуда так и не позвонили.
– Наверное, потому, что никто не заявлял о потере, – вздохнула Ольга. – Придется поверить в версию с убийством племянника... И лежит его хладный труп в придорожной канаве...
– Ладно, похоже, сокровища нам не дались, – сказал Малиновский. – Что делаем дальше? До Мон- Сен-Мишеля путь тоже неблизкий, часа два – два с половиной. Можно возвратиться в Шербур и погулять там, мы же не осмотрели его толком.
– И гостиница там неплохая, – кивнула Ольга.
