«подоспел» к битве Кудеяр-бей во главе почти двух туменов. Руссы на реке сражались мужественно, но вынуждены были расступиться. И часть обреченных батыров вместе с Батман-беем прорвалась к своим...
Туменбаши Абдуллай к этому времени уже сложил оружие вместе с десятком тысяч своих подчиненных. Так же поступил и Тенгиз. Они, может быть, и последовали бы за Батман-беем, но конница русская успела отрезать их от Вожи. Впрочем, оба новоявленных темника прекрасно понимали, что в Орде их, кроме мучительной казни, ничего не ждет: Мамай свирепо преследовал изменников.
Смелый и решительный Кудеяр-бей хотел было с ходу перейти реку и вмешаться в события. Но паника среди спасшихся воинов Бегича перекинулась и на его стан. Молодой полководец потратил немало сил и энергии, чтобы восстановить порядок.
А на стрежень вновь вернулся флот воеводы Боброка. Огненосные стрелы почему-то не смогли поджечь его. Железные же болты арбалетные заставили татар отхлынуть от берега. К тому же на противоположной стороне Вожи выстроилась железная пехота руссов. Кудеяр-бей в бешенстве скрипнул зубами и приказал ставить юрты.
Огромное красное солнце садилось за горизонт. А вскоре день посерел и угас.
Дмитрий Иванович, верхом на коне, смотрел через реку. Там тысячи ярких точек запятнали тьму. Там пылали татарские костры. Кудеяр-бей, как и ожидал Великий Князь, не ушел. А это значило: наутро грядет новая битва!
Руссы, уставшие в изнурительном сражении, ночь провели без сна. Почти никто не притронулся к еде. Специально выделенные отряды и доброхоты ходили по полю недавней брани, подбирали раненых и сносили их к берегу Оки, где при свете костров суетились лекари. Подбирали не только своих, но и татар тоже. Тех сносили в стан пленных. Ордынцы удивлялись великодушию руссов и не ведали, что не по-русски это — убивать беспомощного врага.
Абдуллай предлагал Льву Морозову помощь, но тот остерегся ночью выпускать на волю пленных.
Павших покамест не трогали, и лежали они, где их застала смерть...
К утру дождик поморосил, но перестал скоро.
— Богоматерь поплакала над душами православных, — отметили русские воины.
— Аллах пролил слезы очищения на правоверных, павших в бою, — говорили татары. — Теперь все они в рай попадут.
Русские военачальники стояли рядом с великим князем у кромки берега. Мучительно долго тянулась ночь. Костры на той стороне мигали зловеще, и, казалось, собралось там неисчислимое множество голодных волков, готовых броситься на все живое и растерзать в клочья...
А когда светло стало, увидели руссы, что противоположный берег пуст.
Бежали ордынцы! Не решились на битву! Все! Победа!
— По-обе-е-е-да-а! — громом прокатилось над рекой, над равниной, над бескрайними русскими лесами.
— Победа, — прошептал Дмитрий Иванович и стукнул кулаком по луке седла.
Слезы радости окропили суровые лица многих тысяч людей на берегу славной реки Вожи. Славной отныне и присно и во веки веков, ибо впервые Русь так могуче и сокрушающе побила Золотую Орду. Впервые!..
— Семен, Даниил, Тимофей! — первым пришел в себя Великий Князь. — Берите всю конницу и не дайте уйти находникам к юрту[157] своему!
И, броды взбурлив, ринулись русские витязи в угон за татарами...
А солнце уже светило вовсю. Руссы объезжали поле кровавой брани, собирали трофеи, свозили мертвых к опушке леса.
— Где же сам Бегич? — спрашивал Великий Князь следовавшего за ним Абдуллая.
— Он где-то ближе к берегу должен быть, — отвечал пленный туменбаши. — Вон там я его видел в последний раз, — указал он на одиноко стоявший дуб.
Подъехали.
— Вот он, мурза Бегич, — указал темник на труп в пластинчатом позолоченном панцире.
Дмитрий Иванович спешился. Подошел. Долго молча разглядывал мертвое лицо очередного «покорителя» Руси. Правая рука мурзы-бея была засунута за отворот синего шелкового плаща. Князь наклонился, откинул ткань. На груди поверженного золото полыхнуло желто-красным огнем. Дмитрий Иванович попытался взять пластину. Но мертвая рука не отпускала ее.
— Ну-ка, Пересвет, достань мне пайцзу сию. Кажись, где-то я видел ее ранее?
Могучий витязь с трудом разжал пальцы мертвеца, рванул цепочку и подал тяжелую овальную пластину Великому Князю.
— Она! — воскликнул Дмитрий Иванович. — Пайцза Джучиева! Гляди, Боброк! И этот в салтаны полез!
— Вижу! А ведь это знамение божье нам, княже. Будем мы володеть землей ордынской!
— Нам вряд ли володеть, — возразил Великий Князь Московский и Владимирский. — А вот правнуки наши, верю, до конца сломают Золотую Орду и позовут народы Великой степи для мирного труда и дружбы! И не поверят летописям далекие потомки наши, сколь крови пролила Русь Святая для утверждения мира на этой земле!
А над полем русской славы в бездонном синь-небе солнце сияло. И только на юге, у самого горизонта, стелились зловещие черные тучи.
Иллюстрации
Художник Ю.А. Федин
