груди. И ненависть стала закипать в нем, гася печаль. С молоком матери впитал он в себя эту ненависть. Никогда Фаруз-Капад-эльтебер не верил печенегам и в который уже раз оказался прав — верить им нельзя! Все силы Хазарии предлагал тумен-тархан направить против печенегов и только на них, а не на Урусию. Но никто его не послушал. И вот оно, возмездие!
Смелый воин и полководец думал, что остался один в грозный час, что кругом враги и врагом с сегодняшнего дня стал каган-беки Урак — лицемерный и вероломный старик. Что делать?
Этот вопрос он задал другу своего детства Рашид-хану.
— У нас два пути... Первый рубиться со славой и умереть, оставив по себе память в веках.
— Путь, достойный героя! — воскликнул Рашид-хан.
— Второй — сложить оружие к ногам кагана Святосляба. Он словом своим обещает сохранить наши бунчуки и через шесть дней отпустить всех на родину.
— Путь, достойный мудрейшего, — ответил Рашид-хан. — Враг отдает должное силе и доблести твоей. Не каган Святосляб, а мы по воле нашей сохраняем жизнь и честь воинов. А кроме того, — Рашид- хан склонился к уху друга, — давно пора покончить с Ураком. Он не по праву занимает золотой трон. На месте кагана-беки должен быть молодой полководец, любимый в Хазарии. Ты достоин держать в могучей руке семихвостый бунчук, славный и доблестный Фаруз-Капад-тархан!
— Об этом поговорим в другое время, — тоже понизив голос, ответил эльтебер. Помолчал, нахмурясь, потом трижды хлопнул ладонями.
— Позови ханов на совет! — приказал он вошедшему воину...
В брошенном шатре Урака собрались бин-беки хазарского войска. Фаруз-Капад смотрел на заплату в стене шатра и нему-то мрачно ухмылялся.
— Нас двадцать пять тысяч крепких богатуров, — начал он, и многие удивились, не узнав в нем прежнего веселого и бесшабашного рубаку. Лицо и голос Фаруз-Капад-эльтебера посуровели, в уголках рта залегли бороздки. — Нас двадцать пять тысяч, — повторил он, — и мы можем умереть с доблестью, изрубив множество врагов. Но в степь нам не пробиться — силы неравны. К тому же урусы вооружены лучше нас и заняли более удобные места для битвы... Печенеги разбиты. Тумен Гадран-хана пал на берегу реки Юзуг, а воины Харук-тархана изрублены под стенами Пуресляба.
— Но ведь на помощь нам спешат боевые кумвары, они уже где-то недалеко, — возразил один из тысяцких.
— Под городом Чурнагив стоит тумен Альбаид-тархана, — добавил другой.
— Да и каган-беки Урак недалеко, — сказал третий. — Он соберет силы и...
— Каган-беки Урак бросил нас на смерть! — жестко отрезал фаруз-Капад. Он помолчал, как бы вслушиваясь в сразу наступившую тишину. — Кумвары перехвачены печенегами. Рашид-хан чудом ускакал от кяфиров и принес нам эту скорбную весть... Что до Альбаид-тархана, так ему скоро будет не до нас. И сейчас я не уверен в том, жив ли он, — тихо сказал эльтебер.
Не верить своему тумен-тархану было нельзя: вид Рашид-хана был достаточно красноречив. А все остальное происходило на глазах хазарских военачальников.
— Какой выход подскажет нам доблестный эльтебер Фаруз-Капад? — спросил Алмаз-хан. — Мы в воле твоей!
— Верно!
— Говори, доблестный!
— Каган Святосляб предлагает нам сложить оружие и словом своим обещает отпустить нас всех с честью через шесть дней, — сказал тумен-тархан. — Я жду вашего слова, братья в жизни и смерти!
— Могуч и великодушен каган урусов Святосляб. Его предложение принять можно. Оно почетно для нас! — Алмаз-хан усмехнулся, обнажив редкие зубы под седыми усами. — Но где же отмщение коварным печенегам за кровь наших братьев, погибших в волнах реки Юзуг?
— Говори, что предлагаешь?
— Надо просить урусского кагана отпустить нас тотчас на печенежские земли. Два тумена хазар — грозная сила! Мы разметаем кяфиров по степи. В ответ на милость Святосляба мы отобьем у печенегов урусский полон и вернем его в Куяву! Да и хазар немало в плен попало, их освободить — святой долг перед Аллахом и Тенгри-ханом!
Верно! — согласились военачальники. — Ты мудр, Алмаз-хан, как сто факихов!
— Да будет так! — Фаруз-Капад-эльтебер встал. — А сейчас донесите нашу волю всем богатурам. Разрешаем идти.
Глава шестая
Горячий ветер погони
Солнце склонялось к западу. Было пять часов пополудни. В гриднице княж-терема собрались витязи, уставшие, возбужденные недавней битвой. Гневом кипели бояре и воеводы киевские. Весть о гибели Вуефаста вселила ярость в сердца. Князь Святослав Игоревич молчал, прищурясь, оглядывал всех, иногда хмурился.
— Мы еще до темноты раздавим орду козарскую! Нас теперь почти што втрое больше! — горячился Рогволод.
Его шумно поддержали молодые воеводы и тысяцкие. Добрыня мягким голосом убеждал Святослава:
— Ударом с четырех сторон мы рассечем орду и порубим всех до единого. Чем печенеги хуже козар? А скоро побили несметную рать печенежскую.
— И то верно, княже, — поддержал Добрыню Владислав Волынский. — Нельзя упустить козарина. Нынче отпустим, а завтра он вновь придет с огнем и мечом.
— Да и прибыток немалый, — заметил тысяцкий Велемудр. — Помысли, князь: сколько броней, мечей да копий потом для укрепу Руси обернется? А кони козарские?.. Не кони — мечта!
Молчали лишь старые воеводы Асмуд и Свенельд. Умудренные долгим военным и жизненным опытом, они верили в способность молодого князя далеко вперед предвидеть события и с удивительной для его возраста мудростью использовать их...
— Молви слово свое, брат, — подал голос Улеб: он тоже все время молчал, целиком и полностью полагаясь на Святослава.
— Ворога надобно бить не жалеючи, — четко выговаривая слова, начал великий князь. — В том, что порубим воинство козарское еще до захода солнца — уверен!.. Но Фаруз-тархан — воевода бесстрашный. Какой же ценой мы заплатим за победу? Не слишком ли много крови-руды пролито уже на поле бранном? — Святослав помолчал нахмурившись, потом спросил своих воевод: — Сколько воев потеряли мы нынче?
— До пятнадцати тысяч будет, — ответил князь Рогволод. — Да ведь, почитай, все больше смерды, холопы да...
— Все они вой земли Святорусской! — прервал Святослав. — Хранители ее! И слава подвигу их! Перед смертию мы все равны — и князья и холопы...
— Не то яз хотел... — смутился Рогволод.
— То, не то, а сказал! И главное, о чем речь сейчас, — Святослав строго посмотрел на Рогволода, — как быть с козарами. Так вот, хакан Урак едва с малой толикой орды своей бежал. Угры у Зарубина перелаза еще немало воев его посекут. В Козарии резня теперь начнется за стол хакан-бека: Ураку после позора нынешнего не усидеть на нем. Молодые ханы норовят голову ему срубить. И Фаруз-тархан тож в эту свару влезет. А у него под рукой более двадцати тысяч воев — сила великая! И нам выгоду свою устеречь тут надобно... Отпустим Фаруза сегодня — завтра он нам поможет!
— А ежели Фаруз-тархан не добьется своего? — спросил в наступившей тишине Улеб.
— В любом разе он подмога наша супротив Урака и многих других ханов козарских! — ответил Святослав. — И помните о том, что под Черниговом стоит рать степная — дружину туда направить надобно часа не медля. Печенеги пожгли Родень и Немиров, полон взяли, его вернуть надобно. Не то — позор нам!
