Джули, у тебя же скоро отпуск, верно? Ну-ка, возьми, — и он вручил патрульной цветной голограмм- проспект.
И так далее. Под этим зазывным текстом стоял знак копирайта с датой, которую Джули-Энн Каллендер не сумела разобрать. Она поворачивала голограмм-проспект и так, и эдак, но тут до нее дошло, что дата эта непрерывно меняет годы, так что копирайт возобновляется до бесконечности. Но вот название фирмы-держателя копирайта — «Фейвершем Энтерпрайзис» — оставалось четким и неизменным.
Джули-Энн Каллендер сложила голограмм-проспект и засунула его в наименее интересную часть своей формы.
— Один из твоих способов выколачивать деньги, Смедли?
— Всеконечно! — Смедли Фейвершем скромно потупил очи и принялся изучать свои ногти. — И очень доходный. Благодаря парадоксу в эту самую секунду, пока я стою здесь и разговариваю с тобой в Нью-Мексико одна тысяча девятьсот сорок седьмого года, я провожу экскурсию изнутри антирадиационного поля в Сибири в одна тысяча девятьсот восьмом году. И зарабатываю очень даже недурные мегабабки.
— Не сомневаюсь, — скривилась Каллендер. — Полагаю, я верно поняла суть твоей аферы. Когда какие-нибудь хронотурики решают посетить Росуэлл одна тысяча девятьсот сорок седьмого года, ты сознательно устраиваешь крушение их машин. Застряв в одна тысяча девятьсот сорок седьмом году, лишившись транспорта для возвращения в собственную эру, они оказываются целиком в твоей власти, и ты принуждаешь их записаться в хронотур на Тунгуску в одна тысяча девятьсот восьмом году. Естественно, не бесплатно.
— Ну-у… примерно, — пробормотал Смедли Фейвершем. — Значит, ты разобралась в моей адской комбинации, вывела меня на чистую воду… так почему бы тебе не отправиться выполнять очередное задание в какое-нибудь другое столетие? Разве тебе не поручено спасти Амброза Бирса или совершить еще что-нибудь эдакое?
— Полегче на поворотах, хроносопляк, — осадила его Джули-Энн Каллендер. Одной рукой в перчатке она достала дубинку и резко хлопнула ею по ладони другой руки, вперив взгляд в лоб Смедли Фейвершема, словно высматривая какой-нибудь дефект в конструкции. — Выкладывай, Фейвершем, что ты сделал со всеми этими путешественниками, которых похитил из Росуэлла одна тысяча девятьсот сорок седьмого года?
— М-м-м-м… они затерялись в коридорах времени.
— Не пойдет.
— Ну ладно, — устало вздохнул Смедли Фейвершем. — Когда я в первый раз вчерашнул, ориентируясь на координаты пространства-времени тунгусского взрыва одна тысяча девятьсот восьмого года, я обнаружил, что там ничегошеньки не произошло. Ни кометы, ни астероида, ни черной дыры и, уж конечно, никакого космолета. И, конечно, никакого взрыва. А я не мог продавать билеты на крушение росуэллского космолета, поскольку и его никогда не было. И мне пришла одна мысль…
Джули-Энн Каллендер испустила стон:
— Я, кажется, вижу, к чему она привела!
— Еще бы! — Смедли Фейвершем радостно потер руки. — Когда у меня выпадает свободная минутка, я возвращаюсь в Росуэлл в ночь предполагаемой гибели НЛО и сбиваю еще одну машину очередного из бесчисленных хронопутешественников, которые возвращаются в одна тысяча девятьсот сорок седьмой год, чтобы поглазеть на космолет, которого никогда не существовало.
— И скольких путешественников во времени ты поймал в ловушку? — спросила патрульная Каллендер.
— После пяти тысяч я перестал вести счет, — сказал Смедли Фейвершем самодовольно. — Континуум пространства-времени содержит бесконечное число идиотов, которые свято верят, будто летающая тарелка разбилась в Росуэлле одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. И каждый раз, когда я сажаю на риф очередного олуха, я отсылаю путешественника — вместе с обломками его машины — назад в точку пространства-времени, находящуюся…
— Попробую сама догадаться, — прервала его блюстительница хронопорядка. — Ты посылаешь их в точку на высоте десяти километров прямо над тунгусской глухоманью в семь часов семнадцать минут тридцатого июня одна тысяча девятьсот восьмого года.
Смедли Фейвершем кивнул.
— Но ведь, — продолжала Джули-Энн Каллендер, — поскольку каждый путешественник или путешественница во времени движется через пространство-время по собственному сугубо индивидуальному вектору, то…
Смедли Фейвершем улыбнулся дьявольской улыбкой и помотал головой в знак отрицания.
Джули-Энн Каллендер содрогнулась:
— Погоди-ка! Объединенная физическая масса более пяти тысяч путешественников плюс физическая масса более пяти тысяч машин времени? Но если ты отправил все эти отдельные количества материи для встречи в одной точке пространства-времени, то произойдет…
— Еще как! — воскликнул Смедли Фейвершем. — Всенепременно. Очень-очень мощный взрыв, внушающий благоговейный ужас. Хронотуристы, наблюдающие тунгусский взрыв из безопасного комфорта моего антирадиационного поля, получают за свои деньги сполна. — Смедли Фейвершем утер вспотевший лоб и ослабил пояс. — Теперь, думается, вы меня арестуете за убийство пяти тысяч путешественников во времени.
— На основании чего? — спросила Каллендер. — Хроноубийство не нарушает хронозаконы. Все путешественники во времени отправляются в туры на свой страх и риск. И благодаря закону Бестера любое убийство, совершенное тобой в прошлом или будущем, может изменить только твою линию времени и ничью другую. Собственно говоря, я припоминаю, что ты и я убили друг друга несколько раз в течение наших предыдущих встреч в пространстве-времени. Естественно, ничего личного…
— Ну, разумеется, — кивнул Смедли Фейвершем. — Парадоксное убийство — это не хронопреступление.
— А кроме того, все путешественники, которых ты поубивал, — заключила парадокспатрульная, — были свихнуты на НЛО. Перед ними развертывались безграничные просторы пространства-времени, а они не придумали ничего лучше, как гоняться за трупами инопланетян и высматривать несуществующие летающие тарелки в Росуэлле одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. А уж в чем в чем, но в шайке свихнутых охотников за летающими тарелками континуум пространства-времени нуждается меньше всего.
— Спасибо, лапочка, — сказал Смедли Фейвершем, а его пояс расперло от гордости… или, может быть, разбухание его пояса объяснялось тем, что миниатюрный ядерный реактор в его портативной заглушке диапазонов пространства-времени уже почти достиг критической массы.
— Будь моя воля, Смедли, ты бы за эту работу получил орден. Но решаю не я, а потому… — Ловким движением Джули-Энн Каллендер извлекла наручники и защелкнула на запястьях Смедли Фейвершема.
— Пошли, солнышко, я тебя арестую.
— Но я же не совершил никаких преступлений!
— Может, да, а может, нет, — сказала Каллендер из Парадокс-Патруля. — Но начальник отдела мне не поверит. Поэтому я забираю тебя в Парадокс-Центр, где ты изложишь свои хроноштучки начальству.
— Твое начальство! — съязвил Смедли Фейвершем. — Шайка хрономусоришек! Сидят себе посиживают и жрут «кольца» с кремом.
