надета она на кого-либо или нет».
Маша оторвалась от чтения и посмотрела на лежащую рядом маску. «Ты явно относишься к сакральным маскам, — подумала она. — Вместилищем какой силы ты являешься? Тебя использовали во время языческих обрядов, жертвоприношений, магических ритуалов — и что же? Чем ты являешься: куском драгоценного металла, имеющему определенную форму, или в тебе, в самом деле что-то заложено и ты обладаешь неведомой силой? Надев тебя, я стану лучше или хуже? Изменится ли мое «я» или мое поведение? Или произойдет нечто таинственное и необычное, что поменяет мое представление о реалиях этого мира? Слишком много вопросов, на которые я не могу ответить». — И она вернулась к чтению.
«И сакральная, и обиходная маски в равной степени навязывают носителю стереотип поведения, формируют судьбу, отсюда проблема выбора: принять или отказаться от маски… Маски требуют от того, кто их надевает, определенного стереотипа поведения: в звериной маске человек подражает зверю, в демонической — ведет себя как демон».
Ей сразу вспомнился американский фильм «Маска», те метаморфозы, которые произошли с главным героем, когда он надел найденную маску, и она скептически улыбнулась. «Все так просто — надел маску, и ты герой или злодей! Такое бывает только в сказках!» — решила она. Дальше она просмотрела статью бегло, на секунду остановившись на утверждении: «Поскольку маска представляет собой дверь в иную реальность, надевание масок — неотъемлемый элемент магических ритуалов».
«Что касается двери в иную реальность, то здесь явный перебор, хотя у каждого свое представление об «иной реальности». Закружиться в веселье костюмированного праздника, маскарада, отрешившись от всех забот, или оказаться в иной среде общения, влияющей на твой стереотип поведения и жизненные принципы, — это совсем другое дело.
«Современное значение маски — тайна, иллюзия, власть неведомого».
— Да, это более точно определяет сущность маски. Тайна, которая полностью никогда не будет открыта! Иллюзия ее возможностей, которых на самом деле нет. Власть неведомого, непонятным образом тянет к себе, не позволяет отдать ее. Но что может быть бесполезнее ценной вещи, которой не можешь похвастаться перед своими близкими, знакомыми? Это то же самое, что ее нет! Написано в книге красиво, но и только. На самом деле, это просто кусок золота с тысячелетней историей, и больше ничего. Надев ее, я по-прежнему останусь той самой Машей, какой была до сих пор — по-другому не может быть.
Маша надела золотую маску, подошла к зеркалу. Золотое, но отвратительное божество отразилось в зеркальной глади. Возникло жуткое ощущение — словно это божество поглотило ее голову, по-хозяйски устроившись на шее, и получило в управление ее тело. Вспомнила, что говорил археолог о зеркале: «Дверь между реальным и потусторонним миром». Хотела рассмеяться, но не получилось. Какое-то жуткое чувство стало овладевать ею. Вдруг вспомнился фильм ужасов «Звонок», там с экрана телевизора выползало чудище-утопленница, лицо которой прикрывали волосы, и от этого было еще страшнее — а что под ними кроется? А вдруг сейчас зарябит гладкая поверхность зеркала и оттуда поползут всякие чудища? По ее телу пробежал мороз. Мало того, что уже смотрелась в большое венецианское зеркало, которое, говорят, сохранилось еще со времен средневековья, а еще напялила на себя эту отвратную маску. Одолевавшие мысли ей не понравились, она быстро сняла и спрятала маску в сумочку, а большое зеркало прикрыла красным платьем из гардероба фотографа, так как куска материи не нашла.
— Дверь между мирами закрыта, — громко сказала Маша и через силу пошутила. — Сегодня обойдемся без призраков. Адью, господин консул!
И в тот же миг кто-то громко застучал во входную дверь, и громадная порция адреналина попала ей в кровь. «Это не прапорщик-проверяющий, он бы позвонил, для этого возле двери был звонок. Это — чужой!»
Стук повторился — кто-то настойчиво просился войти. Ей вспомнился призрак консула, дважды увиденный и она тут же успокоилась. «Призрак не материален и не станет стучать. Надо спуститься вниз, и не открывая двери узнать, кто там». Она не спеша спустилась вниз, подошла к двери и посмотрела в глазок. Увиденное ее успокоило, но и насторожило. За дверью стояла Марина, дайвер из команды Анатолия. Маша решилась и открыла дверь.
— Привет! Можно войти? — Марина подкрепила просьбу натянутой, искусственной улыбкой.
— Входи. Хотя в это время никто не должен находиться на территории заповедника, — Маша впустила в помещение незваную гостью. — Надеюсь, у тебя для этого есть веская причина?
— Очень веская! — заявила Марина, входя внутрь.
Маша сразу закрыла дверь и сделала приглашающий жест подняться наверх.
— Как ты прошла через посты охраны?
— Это не самое сложное в жизни, — уклонилась от ответа Марина.
Стульев в зале не было, за исключением кресла консула, и девушкам пришлось вести разговор стоя.
— Маша, видишь ли… — Ночная гостья замялась, потом, решившись, сказала: — Наверное, мне надо будет тебе рассказать все с самого начала, начистоту, чтобы ты мне поверила.
— Хорошее начало. В чем я должна тебе поверить?
— Ты знаешь, что я приехала из Казахстана, где до сих пор живут мои родные… Дело в том, что мой род испокон веков проживал в Крыму, но когда Сталин принял решение депортировать татар из Крыма, под эту метлу попали и мои предки, хотя не являлись по национальности татарами. Время было такое, что в деталях особенно не разбирались.
— А кто же они были по национальности? — из вежливости спросила Маша, хотя это ее особенно не интересовало.
— Они, как и я, относятся к очень древнему народу, проживавшему в Крыму еще задолго до Рождества Христова. Это народ быка — тавры!
— Извини, Марина, но за это время я основательно познакомилась с историей и знаю, что последние упоминания о таврах относятся к IV веку нашей эры, то есть о них не было слышно более чем полтора тысячелетия, и тут ты заявляешь такое… — Маша недоуменно посмотрела на Марину, вроде на вид нормальная, в тут заявляет такую чушь.
— Численность моего народа катастрофически уменьшилась. Нас осталось, чуть больше сотни, но мы существуем! Мы сохранили многие свои обычаи, традиции и даже язык, который, как ты понимаешь, более древний, чем латынь.
Нам не хотят записывать нашу национальность в паспорт, но мы существуем наперекор всему. Как и татары, мы возвращаемся на свою этническую родину, хотя нам гораздо труднее, чем им, так как официально мы не существуем. Никого не удивляет, что есть национальность ассириец, государство которых исчезло много тысячелетий тому назад. Это реликтовый народ, который считают одним из древнейших из ныне существующих, а нам еще предстоит доказать свое право на жизнь… Но дело не в моей национальности. Я уже говорила, что мы бережно относимся к своим традициям, обрядам, к своей истории. Мой род ведет свое начало от жрицы богини Девы, и на протяжении многих веков женщины по материнской линии становились жрицами и проводили древние ритуалы. — Она усмехнулась. — Ты, возможно, слышала, что когда-то богине Деве, Орейлохе, приносили человеческие жертвы, но это было очень-очень давно. Между прочим, древние греки поначалу также приносили жертвы своей богине Артемиде. Был такой же период и в жизни нашего народа, но он давно прошел… У тебя нет воды, а то горло пересохло?
— Сейчас.
Маша достала бутылку минеральной воды и налила из нее в пластиковый одноразовый стаканчик. Марина с удовольствием выпила и продолжила рассказ.
— Я очень увлекалась древними обрядами, всем тем, что мне известно от моих прапрапрабабок. В Симферополе у меня был очень близкий друг, он по национальности русский. Мы с ним очень дружили, и не только… Он был моим возлюбленным. Он не сильно поощрял мое увлечение древней магией, хотя и не запрещал. Когда я ему рассказала о ритуале вхождения в иной мир, он поднял меня на смех. Об этом ритуале я узнала из древних записей. По одной из легенд моя прародительница, попав с группой воинов в безвыходное положение, при помощи ритуала помогла им уйти в иной мир и там, возможно, обитает мой народ. Меня задели его насмешки в отношении наших легенд, и я предложила ему поучаствовать в ритуале вхождения в Иной мир. Мне самой было интересно узнать — возможно, ли это? На этот счет имеются строгие предупреждения об опасности его проведения, но я не обратила на них внимание. И вот однажды я
