Поймав взгляд проводницы, Женя больше не отпускала его, вложив в свой всю внутреннюю энергию, парализующую волю и сознание чекистки. Внутреннюю установку она продублировала, сказав:
— Здесь душно и жарко, тебе хочется спать! Ты не в силах противиться желанию спать! Твое тело безгранично желает сна — мышцы расслаблены, веки закрыты, дыхание ровное, ничто тебя не тревожит!
Уверенность Жени передалась проводнице. Глаза ее закрылись, голова безвольно откинулась, пальцы разжались, и револьвер упал на коврик. Сознание проводницы отошло на второй план, включив подсознание, и она впала в транс. Женя много раз управляла людьми в подобном состоянии во время психологических сеансов.
— Ты спишь и меня слышишь! Отвечай: сколько человек едет в поезде вместе с тобой?
— Один, Акинфий Бородавко, — ответила проводница, не открывая глаз.
— Как тебя зовут?
— Марфа Трофимова.
— Ты должна нейтрализовать Акинфия! Закрыть его в купе! Возьми револьвер!
В руке проводницы вновь оказался револьвер. Женя тем временем надела пояс с деньгами и документами, взяла сумочку, в которую спрятала дневник.
— Открой глаза! — приказала Женя, и Марфа, открыв ничего не выражающие глаза и следуя дальнейшим приказам, вышла в коридор.
В конце вагона возле открытого купе проводников стоял Акинфий и крутил в руках папиросу, видно, мучаясь вопросом, пойти покурить или пока повременить. Увидев Марфу, обрадовался, что она поможет решить возникшую дилемму.
— В чемодане только тряпки! — сообщил он. — Пойду покурить — аж уши опухли от воздержания.
Марфа молча направила на него оружие.
— Ты чего? Белены объелась?!
Марфа показала револьвером, чтобы он зашел в купе. Тот послушался, не отводя взгляда от смертоносного ствола.
Женя из-за спины Марфы приказала:
— Ключи!
Акинфий, словно завороженный, послушно отдал универсальный ключ, закрывающий двери тамбура и купе.
— Стереги его! Попробует сбежать — стреляй! — приказала Женя Марфе, и та вошла в купе вслед за Акинфием. Женя на всякий случай закрыла купе снаружи на ключ и вышла в тамбур. Поезд мчался по перегону, мелькали деревья. Прыгать было страшно, но надо спешить — скоро станция, необходимо выиграть время. Закрыв глаза и изо всех сил оттолкнувшись, чтобы не попасть под колеса, Женя прыгнула. Видно, от страха она ненадолго потеряла сознание, так как не почувствовала ни как приземлилась, ни как катилась с высокой насыпи вниз. Сознание вернулось, когда поезд уже прогрохотал мимо.
Женя встала, отряхнулась, нашла сумочку и слегка прихрамывая пошла вдоль железнодорожного полотна. Конкретного плана у нее не было, лишь надежда, что поможет случай. Удаляться от железной дороги она не хотела, как и идти в ближайшее село. Там она могла раздобыть в лучшем случае подводу, на которой далеко бы не уехала — утром начнутся ее поиски. Автобус тоже отпадал. Ей повезло: возле железнодорожного моста через небольшую речку какой-то «товарняк» снизил скорость, и ей удалось забраться на площадку.
Часа через два состав остановился. Рядом были еще поезда, и Женя поняла, что прибыла на узловую станцию. Послышались голоса. Вдоль товарняка шли ремонтники, проверяли тормоза на грузовых платформах. Увидев, что соседний товарняк готовится к отправке, Женя рискнула, пролезла между колесными парами, которые вот-вот могли тронуться, и устроилась там же, между колес, на небольшой площадке — излюбленном месте беспризорников в двадцатые годы. Она не имела представления, куда отправляется поезд, и хотела лишь оказаться подальше от станции, где наверняка уже допрашивают ошалевшую от собственного поступка Марфу, не понимающую, что же такое на нее нашло, что она не только упустила преступницу, но и поспособствовала ее бегству.
Товарняк двигался не спеша, подолгу стоял на полустанках, и в такие минуты сердце Жени готово было выскочить от волнения. Ей хотелось покинуть свое ненадежное убежище и бежать куда глаза глядят. Она еле сдерживалась, чтобы не поддаться панике, и постоянно ожидала, что вот-вот появятся люди в синих фуражках, оцепят поезд и начнут его тщательно осматривать. Еще хуже стало, когда рассвело, так как Женя понимала, что розыск уже объявлен и встреча с любым человеком может стать роковой.
Под вечер, когда на следующей узловой станции началась очередная процедура проверки тормозов, Женя покинула свое убежище. Она не знала, куда приехала и что делать дальше. Ее одежда после путешествия под вагоном нуждалось в стирке, и появиться в таком виде означало сразу вызвать подозрение.
Стараясь не попадаться никому, Женя пробиралась под вагонами подальше от станции, а увидев деревья и кустарник, вздохнула с облегчением. В глубине посадки она неожиданно натолкнулась на двух мужчин: одного лет тридцати, в модном клетчатом костюме, высокого и кудрявого, второго коренастого, лет пятидесяти, со скошенным лбом, маленькими мутными глазами, перебитой переносицей и мощной челюстью. Они рассматривали содержимое чемодана, что сразу указывало на род их занятий.
При ее появлении коренастый мгновенно выхватил финку и начал угрожающе приближаться. Женя на мгновение остолбенела от неожиданности и бросилась было бежать, но ее остановили слова кудрявого, который успокоил своего напарника.
— Печеный, перестань ее пугать. Сразу видно, краля пребывает в затруднительном положении, а ты к ней с «пером». Дамочка, не бойся. Печеный только на вид страшный, а так он очень добрый.
— Спасибо, — сказала Женя, облизывая пересохшие губы. — Не подскажите название этой станции?
— Голубушка, это Киев, мать городов русских! Откуда ты такая чумазая взялась и куда путь держишь? — театрально всплеснул руками кудрявый.
— Издалека.
— Краля, так дело не пойдет! Мы к тебе с уважением, а ты в прятки собираешься играть.
В его голосе послышалось раздражение, и Женя решила им подыграть, сказав первое, что пришло в голову:
— Из Курска. Сначала ехала, да в дороге поиздержалась, — она бросила взгляд на раскрытый чемодан, — пришлось путешествовать «зайцем». Я в Киеве бывала, правда, очень давно. Помню, здесь был недостроенный вокзал…
Кудрявый аж присвистнул от удивления.
— Давно ты здесь не бывала… Его уже с десяток лет как достроили. Хазу здесь имеешь?
— Что? — не поняла Женя.
— Знаешь, где ночевать будешь?
— Да, — неуверенно ответила Женя. — Здесь недалеко была речка, Лыбедь. Не подскажите, как к ней пройти? Надо умыться, привести себя в порядок.
— Не только расскажем, но и покажем. С превеликим удовольствием! — ухмыльнулся коренастый.
— А почему на вокзал не идешь? Он вон в той стороне. К нему и идти ближе, и помыться там удобнее, — сказал кудрявый, внимательно наблюдая за Женей.
— Мне в речке удобнее.
Ухмылка коренастого Жене не понравилась, но идти на вокзал, где полно милиции, было еще опаснее. Справилась ведь с чекистами в поезде, а эти не страшнее. Лишь пожалела, что не взяла револьвер у Марфы — с ним было бы надежнее. По крайней мере, им в случае чего отпугнуть можно.
— Похоже, краля, то, что ты путешествовала зайцем, не самая большая твоя проблема, — глубокомысленно заявил кудрявый. — Меня зовут Артурчиком, его Печеным — рука у него обожжена, цыгане так наказали, когда он с ними что-то не поделил. А тебя как?
— Соня, — ответила Женя в соответствии с документами, которые у нее имелись. — Очень
