— Ну, я заархивировал структуры содержимого дворцовых мусоропроводов за целый год и упаковал их в мозаичном порядке. Для любой поверхности программа находит наилучшее соответствие с заархивированными стандартными образцами, а когда мусорные объекты сформируются, границы между ними нагреваются и подвергаются акустическому шоку, дабы отделить эти объекты от материнского массива. Короче, шлепни такой печаткой по стене, и ты получишь кучу дымящихся отбросов.
— Верно, но только дымиться они не будут. И вонять тоже, — возразил Конрад. — Твоя куча может походить на дерьмо или протухшие объедки и, вероятно, даже на ощупь не будет от них отличаться. Но псевдоатомы не пахнут. Они не могут распространяться в воздухе, в отличие от обычных атомов и молекул.
— Разве?.. — неуверенно произнес Баскаль. Нерешительность была ему определенно не к лицу.
— Да брось, поразительно уже то, что ты до такого додумался! У тебя хватит мощности на разделение объектов? И эти мусорные объекты, они способны поддерживать собственное программирование за счет фотоэлектрического эффекта? А композиционный состав?
— Гм… Честно говоря, понятия не имею.
— Вот как? Тогда, скорее всего, неспособны. Значит, ты просто получишь внешне похожие на мусор кучи нановолоконного кремния, не более того. Вероятно, это еще и опасно. Я хочу сказать, что в любом здании всекамня гораздо больше, чем кажется, ведь не только фасады из него делают, верно? Так что будь поосторожней, когда задействуешь эту штуку, иначе кто-нибудь может пострадать.
— А кто назначил тебя голосом разума? — ядовито осведомился Хо.
— Да никто.
— Тогда почему бы тебе не заткнуться? Мямля!
Конрад не удостоил его ответом. Он уже сказал все, что было необходимо. Испытывать терпение Хо — затея не слишком благоразумная. И Баскаль тоже, резко помрачнев, в каком-то угрюмом замешательстве оглядывается по сторонам. Гнев принца может в любой момент обрушиться на него, Конрад понимал это и подумал, не извиниться ли, но решил, что это все равно не поможет. Уж лучше стушеваться и сделать вид, что тебя здесь вовсе нет.
— Так мы начнем или не начнем? — нетерпеливо поинтересовался Стив Граш.
— Угу, — рассеянно кивнул ему Баскаль, — только дай мне немного подумать…
И тут он ущипнул себя за подбородок совершенно отцовским жестом, на секунду превратившись в живой портрет короля, только намного моложе и немного смуглее. И Конрад ощутил новый прилив любви к этому мальчику, Принцу-Поэту всего человечества.
— Пойду-ка навещу суар, — во всеуслышание объявил Фэк с другого конца балкона. Имея в виду писсуар, он поведал приятелям, что именно собирается делать. Скажи он «уни», это означало бы совершенно иные намерения. Все всегда знали о Фэке гораздо больше, чем хотелось бы. Но заторопившийся Фэк выглядел так уморительно, что атмосфера внезапно разрядилась, раздался дружный хохот, и разговор принял иное направление.
— Прости, — тихо сказал Конрад под прикрытием общего шума. — Но идея все-таки чертовски опасна.
— Заткнись, — пробурчал Баскаль, не глядя на него.
Поняв намек, Конрад допил свое пиво, а потом молча прикончил кофе, после которого еще больше захотелось пить, но порыв залить все это стаканом воды он подавил. А то самому придется срочно бежать в суар. От нечего делать он принялся разглядывать кофейную кружку: добрая старая керамика, знак внимания корпорации «Френдли Продактс», чей затейливый зеленый логотип красовался на ее дне. Точно такой же красовался на их лагерных майках и миллионах предназначенных для детей предметов, производимых ежедневно всеми трифаксовыми аппаратами мира. Но что же, интересно, такое специально детское может быть в кофейной кружке?!
— Кто-нибудь хочет еще пива? — спросил он, осматриваясь. Но вся компания по-прежнему его игнорировала, возможно, что и к лучшему. Конрад решил, что просто закажет себе кружечку и заплатит за нее сам. Следуя наставлениям официантки, он подался вперед и постучал по старым засаленным перилам. Грохот получился что надо! Перила вряд ли были из дерева, скорее, пластик или мягкий камень. Да, вовсе не дерево, просто очень хорошая всекаменная имитация… И то сказать, какой резон барабанить по деревянным перилам, вызывая официантку?
Неожиданно его параноидальная фантазия показалась совсем не фантастичной. Если перила еще не забиты микрофонами, то в любую минуту это может случиться, если полиция уже успела их выследить или обслуга кафе решила, что происходит нечто подозрительное. Черт, да само здание вполне способно на них донести! Всекаменный гиперкомпьютер размером с ноготь мыслит не хуже выдающегося человеческого разума… Да что там, собственный дом Конрада вечно журит его, попрекает, проверяет, ябедничает родителям!
У стола снова материализовалась огненногубая брюнетка Эксмари и ловко втиснулась между Конрадом и Баскалем.
— Я нашла кое-кого, кто может помочь, Бас! Даже нескольких.
Баскаль поднял голову, в его глазах вновь засветилась уверенность.
— Замечательно! Спасибо. А эти кое-кто потребуют платы?
— Я не спросила, но не думаю. Они, похоже, так и рвутся помочь. Тебе известно, что в здешних местах ты что-то вроде символа?
— Принц, который никогда не станет королем? Вождь всех угнетенных? Выразитель интересов вечных детей? Поверить не могу… — Баскаль шутливо развел руками, но не сумел скрыть оттенка горечи в голосе. — Веди меня к своим люмпенам! Посмотрим, какую пакость сумеет выдержать этот город.
— Баскаль, — остерег его Конрад, повышая голос, — надо срочно выбираться отсюда! Это место не такая развалина, какой представляется, тут нет дерева, только всекамень! Надеюсь, ты понимаешь, что…
Принц высоко воздел брови, но отнюдь не удивленно, и отвернулся.
— Нам предстоит работа, мальчики! — бодро воскликнул он. — Наладить связи, мобилизовать весь андеграунд. Так или иначе, я твердо намерен устроить День Мусора!
Конраду послышался какой-то шум на улице, словно там тихонько зацокали десятки ботинок с металлическими подковками. Или это платиновые ноги роботов, шагающих по мостовой?
— Мать твою, — взвизгнул сидевший у перил Хо, — да это полиция! Там их до черта!
— Значит так, — вздохнул Баскаль с сожалением, но нисколько не удивившись. — Ладно, парни, вставайте и бежим. Рассыпайтесь и громите все подряд! Бесчинствуйте как только захочется! Пусть будет настоящий бунт.
Но Конрад все-таки удивился и испугался, хотя не слишком пожалел, что их поймали. И поэтому он почти вызывающе глянул Баскалю в глаза.
— Что ты намереваешься делать?
— А ты как думаешь? — огрызнулся принц и, подойдя к перилам, ткнул в них печаткой кольца. Звук получился как от удара металла о фарфор. Из-под кольца мгновенно выскочила бело-голубая искра и тут же погасла.
Никто не двигался.
Никто не сказал ни слова.
Конрад, кажется, даже не дышал.
Прошла секунда, прежде чем все началось.
Вдоль перил пронеслись яркие многоцветные сполохи. Они прошли по опорам, стенам, прыгнули на пол, взлетели на крышу, издавая сухой звук рвущейся бумаги или треск сминаемой металлической фольги. У них на глазах здание начало превращаться в мусор, а узкие пространства между кучами обломков переливались, пели и потрескивали.
Конрад увидел, как Хо провалился сквозь пол за несколько мгновений до того, как развалилось все здание, и тогда все они стали падать, падать в вихре бесформенных осколков всекамня, напоминающих блестящих черных жуков. Как ни странно, шума при этом почти не было, только негромкий шорох. Конрад, испытав на краткое время невесомость полета, тяжело плюхнулся на крутой берег реки.
Его падение лишь отчасти смягчила россыпь пластиковых обломков. По инерции он покатился вниз
