Твою Дочь осеню. Глубокая тишина.
Старый священник в крипте
Ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром. Тихо и медленно начинают гудеть все колокола Собора.
Яросвет
Так взойдем к созерцанию Изначального Логоса Перед спуском Синклита К бою в темный Друккарг. Третий удар великого колокола.
Слышно, как распахиваются двери, и внутреннее пространство храма Солнца Мира на миг приоткрывает свою звуковую жизнь. Поднимающаяся волна невыразимого напева ангельских клиров начинает медленно удаляться, как бы заслоняясь новыми и новыми средостениями, словно горная вершина, все ледники и фирны которой зазвучали в едином сверхчеловеческом гимне, удаляется, уплывает, возносится ввысь.
В катакомбах тишина.
Даймон
Встаньте. — Такие служенья Неприкосновенны для слуха: Они разорвали бы сердце У бедных детей земли. Голоса в крипте
Друг наш! Неизреченно Испытанное душою: Теперь начинает брезжить Каждому его долг. Неизвестный
Не знаю, чем я достоин Видеть и то, что видел, Слышать и то, что слышал — Бликами… как зыбь волн, Даймон
Когда, младенцем, ты спал в зыбке, Тоскуя в смутном земном сне, Сам Яросвет твой подъем зыбкий Измерил, счел и вручил мне. Твори! Готовься к иным севам! Уж стены тюрем грозят пасть, И те из вас, кто силен гневом, Возьмут горчайшую из нош — власть. Когда ж умолкнут кругом грозы И поколенье пройдет, мы Спуск лучезарной, твоей грезы Благословим в глубину тьмы. Иных побед и другой славы Перед тобой расстелю плат, Чтоб дни склонялись, как ниц травы, У ног твоих, наш земной брат! Вся помощь рая — в твоей силе, В судьбе — народных судьбин суть, И Млечный Путь
