Ценою народной плоти… Даймон — грозно
Народного духа! Молчание.
— Дальше, ниже: Где души — как клочья дыма… Он плачет о плоти? Взгляните же На то, что непоправимо. Теперь делается ясно, что источник ударов, казавшихся ударами пульса, стал ближе. Крипта, мерцавшая слабой звездой вверху, исчезает окончательно. Чувствуется колоссальная глубина. Обоих спускающихся охватывает мглистый, едва освещенный туннель со слабым уклоном вниз. Над медленно текущим по дну потоком возникают как бы завитки промозглого тумана, бессильные оторваться от бесцветных вод. Однако они еще одарены способностью жалобных, почти бессловесных звучаний.
Неизвестный
Кто это?.. чьи это голоса, Дух надрывающие? Даймон
То — неимеющие наименования владельцы карм всё длят свой плен: Кишат, и носятся, и опускаются уже без форм, в хлябь, вниз, в глубь пен: Скорлупы дряблые, недоразвеянные там, на земле — сор дней, шлак душ, Когда-то прядавшие по стокам города в поддонной мгле жерл, ям, рвов, луж… Неизвестный
Вижу — вижу в них отсветы Прожитых наверху дней, — Стойл, квартирок, углов выцветших, Суету праздных теней… Всплески слабых голосков
— По хлябям вспучиваемся… — Во мгле раскачиваемся… — Чуть-чуть вскарабкиваемся… — От волн отталкиваемся… — Ах, если б в теплышко! В родное дуплышко! — Ах, в норку б черненькую… — Ох, в тельце б жирненькое… Даймон
Это — те, кто растлен капищем, Кто — без ядер, кто стал скопищем. Неизвестный
