— Запоем песнь шумную На помин их дней. Из глубин Укарвайра стремительно поднимается, проносясь мимо, нечто прямоугольное, громадное и черное, похожее на гроб.
Неизвестный, вздрагивая
Так он был отсюда? И снова наверх? И снова в злосчастный город?.. Где же все те, кого он низверг? В каких еще адских горнах?.. Даймон
Они вокруг нас. Неизвестный
Но я их не слышу… Даймон
Они вокруг нас. Неизвестный
Но я их не вижу! Даймон
Взгляни на дрожанье багровых шаров, Качаемых в огненной влаге. Неизвестный
Но… это ж не люди! Даймон
Забудь про Энроф, Про тех, кто дремал в саркофаге: То были гиганты. Пигмеи — вот тут. Здесь каждый лица лишен: Ты видел когда-то пышный парад Бездумных людей-машин; Не там, но здесь — решающий плод Того, что любой свершил. Есть ярусы глубже: тираны, цари, Псы века там платят долг, Мучители наций, сердца-упыри, Предтечи и слуги Велг. Неизвестный, молясь в нестерпимой тоске
Плачь, Великое Сердце! Кому из народных святилищ Благовонным туманом текли славословия, — плачь! Плачь о хлопьях чистилищ, о бедных уродах страдалищ, Где вослед за страдальцем на муку восходит палач! Плачь, Великое Сердце, о бездомных скорлупах, Чей удел невозвратный мог быть строг и велик; О мятущихся клочьях на последних уступах, Обо всех, утерявших человеческий лик! Плачь о гибнущих ныне — о живых мириадах, Ежечасно сходящих по горящей стезе: О потоптанных всходах!
