Железная мистерия

Кого, восемнадцать весен чуя,
Ты стал доверчивей к небесам.

Прозревающий удаляется.

Голос невидимого Даймона

Ты должен, пройдя сквозь печальное
Подвижничество катакомб,
В судьбе совместить невмещаемое:
         Луч Вести —
         Меч Власти —
             Нимб.

Неизвестный

Ты здесь. Ты снова!..
         Все рубежи мои
Со мной минуешь —
                 сквозь бой,
                            мрак, —
Опять ты вестью непостижимой
Вжигаешь в мозг мне
                   тройной знак!
Воспламеняешь мечтой ум мой —
Мечтой, понятной лишь нам двум,
Опять томишь и пьянишь
                      думой,
Неисполнимейшею из дум…

Даймон

Я по уступам
            тебя сведу
До кладбищ духа на дне, в аду,
Тропой, колеблющейся, как шнур,
Взойдешь к вершинам метакультур;
Я приоткрою твоим очам
Свет, неподвластный земным ночам;
Я укреплю твою речь и стать,
Чтобы глашатаем мог ты стать,
И отойду лишь во дни конца,
В минуту тройственного венца.

Неизвестный

Я знаю: тщетно теперь
                     с дрожью
Скорбеть, как узок я,
                     как слаб,
                              слеп:
Ответ твой станет властней, строже,
В нем — смерть и радость,
                         вино и хлеб.

Даймон

Дай тишине воцариться в груди,
Слух изощри и открой,
По ступеням созерцанья взойди,
Жаждущие — за тобой.

Молчание.

Неизвестный

Ты открываешь мне, как всегда,
Тишь и радость во мне самом,
Глубь, где кану я без следа,
Больше горечью не томим.
Что за пристани? Что за высь?..
В млечном воинстве — тишина,
Там — мерцание звездных пен
У серебряных островов…
Голубым полосам открыт,
Остров сердца светится здесь,
Оторочен
        пеной стиха,
Серебристой, как Млечный Путь…

Старичок-священник

Да: ему вручено водительство;
Им мерцает сам рай в глаза нам,
Ибо в странных речах — свидетельство
О надмирном
           и несказанном.