Орфей в аду

И на пальцах держит эта дама
Маленького красного Адама
А внизу под розами лампад
Расстилается электроад
Там царит двойник княжны пречистой
Призрак важный, влажный лев плечистый
Заместительница герцогини
Повелительница и богиня
Весело галдит чертячий двор
Ходит колесом бесстрашный вор
И Иуда с золотого блюда
Кровь сливает в ожиданьи чуда
И поют хоры детей-чертей
О земле о чудесах страстей
О зари лиловых волосах
О земных редеющих лесах
И цветут шипы еловых роз
Ржанье тонкое рождает паровоз
Стойте теплое завидев вдалеке
Отраженье электричества в реке
И несется налегке трамвай
В загородное депо как будто в рай
И за ним в цилиндре Гумилев
(На подножку подскочить готов)
С поезда в пальто слезает ночь
К ней бежит носильщик ей помочь
Выкатить тяжелую луну
Выпытать ночную истину
Но шумит во сне машинный край
Будто арфами снабженный щедро рай
И с ночным горшком на голове
Пляшет неизвестный человек
А вокруг как бабочки грехов
Реют в воздухе листки стихов.

1926 париж

Незавершенное и зачеркнутое

«Грохотанье струй изгоняет печали…»*

Грохотанье струй изгоняет печали
И мне кажется, жизнь разойдется, как дым
Вот последние жидкие стрелы упали
Потемневшие лошади просят воды.
Я гулять выхожу на бесхитростный зов
Все случайное в жизни поэты лелеют
И ошибки слетающих к нам голосов лилеи.
Вдоль дороги бездумный столбов контрабас

<1925–1927>

«О жупел мужа жалости лишай…»*

О жупел мужа жалости лишай
Семьи семит ногами семенит
Не помешай. Варенье помешай
Я помяну был буль о семеню.
Я поманю Тебя о помяну
Поминки соопровождает дача
О дача эта прямо неудача
Минуть бы ан минуть без тэ мину
У ми ну до фасоль ре ми фа до
Додо тебе дада клиторатуре
Халтуре туры всякие атуры
Сидон Гвидон дон дон о кошкин дом
Забыл я был быль эту некий биль
Стихов дрочену из яиц сеченых
Быль быль буль дог док бок автомобиль
Пекись печенье наше попеченье

<1925–1927>

«Я Библию читал едва-едва…»*

Я Библию читал едва-едва
Едва не задремав от безразличья
Мертвы, мертвы шикарные слова

Увы! пришли другие дни для душ