План дона Игнасио давал ему надежду отличиться.
Лейтенант быстро шел по улице мимо длинного белого саманного забора, солдаты едва поспевали за ним: эти взрослые усачи были начисто лишены честолюбивых устремлений, свойственных молодому дворянину.
Улицы были почти пустынны в этот час. Навстречу изредка попадались погонщики ослов, груженных большими плетеными корзинами. И вот один такой погонщик, минуя спешащего лейтенанта, бросил на ходу:
– Не спеши, Мартин де Варгас, у тебя все равно ничего не получится.
На мгновение лейтенант замер.
Показалось?!
Отставшие солдаты явно ничего не слышали.
Погонщик со своим ослом уже заворачивал за поворот белого забора.
Догнать, расспросить?
Нет времени! И главное – о чем расспрашивать!?
Послышалось, твердо решил лейтенант и зашагал дальше.
Солдаты, решившие, что он просто остановился подождать их, ни о чем не подозревая, потопали дальше.
Вот она, рыночная башня. У входа в нее стоят шатры базарных лекарей и брадобреев. Шатры стоят там, где им совершенно не положено находиться.
Лейтенант выхватил шпагу и заорал:
– А ну-ка, вон отсюда!
В шеренге шатров образовалась щель, лейтенант ринулся в нее. Из-за полотняной стены раздался тихий, но отчетливый голос:
– Не спеши, Мартин де Варгас, ничего не получится.
Не раздумывая ни секунды, лейтенант полоснул клинком шпаги по шатру. Шатер был пуст.
Ни хозяина, ни клиента.
Следовавший за ним пехотинец просунул голову внутрь подозрительного заведения.
– Никого!
Лейтенанту сделалось неприятно, что солдат невольно влез в его дела, и он резко скомандовал:
– За мной!
И вся команда шумно вломилась в башню.
– Так ваше посещение вызвано опасениями, я не хочу сказать страхом, что этот краснобородый разбойник может напасть на наш город?
– Да, до нас дошли сведения, которые позволяют иметь такие опасения.
Шейх пощипал бородку.
– Я могу себе представить, что у него хватит дерзости для такого предприятия, но я не могу представить, откуда он возьмет силы, достаточные для этого. Я слышал, что у него неплохо получается, когда дело идет об отдельных галерах, но Алжир при всей своей скромности все же не галера.
Пальцам генерала тоже хотелось чего-нибудь пощипать, и они занялись перьями шляпы.
– Смею напомнить вашей милости, что не более недели назад Харудж овладел крепостью Мешуар, которая располагается не так далеко от стен вашего города. Крепость эта весьма вместительна и охранялась, насколько мне известно, достаточно тщательно. Харудж действовал не столько прямою силой, сколько силою коварства. Кого-то подкупил, кого-то обманул. Когда он вошел в Мешуар, то расправился с побежденными со страшной жестокостью.
– Да?
– Да. Семь десятков заянидов[23], то есть кто мог хоть в малейшей степени претендовать на мешуарское наследство, были им утоплены. На глазах у тех горожан, что не успели спастись бегством.
– Однако! Камильбек, ты слышал об этом?
– Об этом говорят, господин.
Салим ат-Туми длинно, задумчиво вздохнул.
– Но вы не должны волноваться, Алжир под защитою верных вам людей, и этих людей достаточно.
Шейх сделал едва уловимое движение рукой, и из-за спины у него появился маленький рябой человечек с кальяном в руках. Он установил сосуд у левого колена повелителя между подушками. Салим принял длинный костяной мундштук. Перед тем как затянуться, спросил:
– А этот Сослан, бей кабилов Куко, надежный ли он человек? Меня всегда смущал его разбойничий вид.
– О повелитель, внешний вид часто бывает обманчив. Бей Сослан и в самом деле уродлив, но у него верное сердце. Верное вам, господин.
– Тем не менее, когда мы слышим столь тревожащие разговоры, хотелось бы чем-то подкрепить свою уверенность в преданности друзей. Нельзя ли сделать что-нибудь такое, после чего мы бы уже не сомневались в поведении нашего союзника бея Сослана в случае нападения коварного Харуджа?
Дон Игнасио медленно переводил взгляд с одного беседующего на другого. Он не мог понять суть происходящего, и это ему не нравилось. Еще до прибытия в Алжир у него были соображения относительно распределения сил в здешней правящей верхушке, но, кажется, соображения эти устарели. Бей кабилов – близкий друг начальника стражи, но при этом вызывает недоверие шейха. Шейх находится явно на грани впадения в полное младенчество, но начальник стражи медлит с его отстранением. Кроме того, известно, что старик собирался отдать Камильбеку в жены свою старшую дочь, но не выполняет своего обещания. Его собственные сыновья слишком молоды. После смерти престарелого отца их ждет не алжирский трон, а неминуемая смерть. Не важно, от чьей руки, но неминуемая.
Шейх забулькал холодной водой в кальяне, глаза его сладострастно закрылись. Генерал смотрел на него с нескрываемым сожалением. Ужасная вещь старость. Можно понять, для чего на свете существует смерть, но вот для чего человеку навязана старость…
– Я бы хотел, мой верный Камильбек, чтобы ты отправил сейчас человека к бею Сослану и пригласил его насладиться вместе с нами вечерней трапезой.
Начальник стражи с трудом сдержал улыбку. Улыбку глубокого удовлетворения. Идея, которой шейх противился все последние недели, теперь сама изошла из его уст. Все устраивается как нельзя лучше, как будто сама судьба перешла на сторону Камильбека.
– Ему прибыть одному или с сыновьями?
– Как пожелает. Негоже такому высокородному воину являться в полном одиночестве, без свиты.
– Воистину так.
Камильбек поклонился самым почтительным образом.
Салим повернулся к испанскому гостю:
– Вот видите, дон Игнасио, мы хорошо защищены со стороны суши. Кабилы великолепные наездники, настоящие воины пустыни, морским разбойникам ни за что не пройти сквозь их порядки. К тому же их много: одному Аллаху ведомо сколько. А еще,– Салим слегка наклонился в сторону генерала,– как рассказывают, у них даже кони кусаются.
Начальник стражи, обогнув бассейн, покидал пределы райского сада.
– Всем раздеться,– скомандовал лейтенант,– снять колеты, кирасы, сапоги.
– Сапоги?!
– Да, мой милый Илларио, и сапоги.
– В чем же мы пойдем?
– Вот в этих войлочных туфлях, местных пастухов они вполне устраивают.
– Но местные пастухи передвигаются пешком.
– Мы тоже пойдем пешком.
– До Мешуара – пешком?
– Человек на лошади привлекает слишком много внимания. Тем более на лошади не пробраться через полосу колючего кустарника.
Солдаты и сержанты, составлявшие стражу рыночной башни, откровенно потешались над людьми
