ладно.
— Оставь в покое парня, в конце концов, — потребовал Бруно; тот покривился:
— Ничего. Пусть учится смирять злобу. Ему полезно.
— Кто тебя определил ему в наставники?
— А кто возразит?
— К примеру, я.
— Ну, возрази, — предложил охотник с подчеркнутым благодушием. — Посмотрим, как получится.
— Не проверяй, Ян. Не понравится.
— Эк тебя занесло с монашьей тропки.
— Не тебе судить.
— Не станем же более судить друг друга, — размеренно произнес Курт с усмешкой. — Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом. Как-то так к теме цитатка, не находите?.. А если оставить наш вечер библейских чтений в стороне, то просто снова напомню о том, о чем предупреждал в самый первый день нашей осады. Берегите крышу, друзья. Она в сложившейся ситуации шаткая.
— Да брось, Молот Ведьм, — возразил Ван Аллен легкомысленно. — Это ж мы не всерьез…
— Да? — уточнил помощник, бросив на него взгляд исподлобья. — Боюсь, Максу так не кажется.
— Умерь пыл, заступник. Как заметило твое начальство — парень отлично умеет постоять за себя и сам.
— А ты намерен испытать его пределы?
Ван Аллен не ответил; точнее — ответ едва лишь начал срываться с его губ, заглушенный громким и настойчивым стуком в дверь.
Тишина воцарилась разом, даже, кажется, дыхание замерло в горле каждого, и взгляды, все без исключения, обратились к толстым доскам, из-за которых все несся и несся стук, и все вздрогнули, когда сквозь него прорвался голос:
— Откройте же!
Голос был женским — охрипшим, едва слышным за этим стуком и воем метели, но совершенно точно женским.
— Вернулась живая… — с растерянной, неуверенной радостью отметил трактирщик, выметнувшись из-за своей стойки в один миг. — Неужто ж отпустил?
— Это не она, — хмуро возразил Хагнер, и тот приостановился, глядя на него непонимающе.
— Это не ее голос, — согласился Бруно, позабыв об охотнике. — Кто б там ни был, это не Амалия.
— Отойди, — повелел Курт, поднявшись и сдвинув трактирщика в сторону, и медленно прошагал к двери, слушая все не смолкающий прерывистый стук.
— Да откройте же! — снова потребовали по ту сторону, и он, помедлив, повысил голос:
— Кто там?
Стук замер, прервавшись, и спустя мгновение молчания голос оторопело повторил:
— «Кто там»?.. Путник! Постоялец! Клиент, в конце концов! С каких пор в постоялых дворах задают такие вопросы и запирают двери?!
— Заранее прошу прощения, если окажусь неправ, — отозвался он, осторожно подступивши ближе к двери — слышно из-за плотных досок было никудышно. — Но повторяю вопрос. Кто там? Назовитесь и скажите, откуда идете и как попали сюда.
— Майстер инквизитор… — начал Альфред Велле осуждающе, и он отмахнулся, пытаясь услышать, что происходит снаружи.
— Да ты кто такой? — возмущенно выкрикнул голос. — Я не намерена знакомиться с первым встречным, тем более не видя, с кем говорю! Открой дверь немедленно!
— Дамочка, — еще более повысил голос Курт, — не знаю уж, как иначе обратиться к безликому голосу; если вы и впрямь просто путница, призываю вас рассудить разумно. Вы стоите у двери, в которую хотите войти, и на вашем месте я бы не спорил с тем, от кого зависит, откроется ли эта дверь. Назовите имя, скажите, откуда идете и как добрались до этого трактира, иначе вы останетесь там до скончания веков.
— О, Господи! — надрывно выкрикнула та. — Мы с мужем ехали из города, наши лошади пали, мой муж умер в снегу, я не знаю сколько бродила в метели одна, я замерзла и голодна! Меня зовут Агата Химмель, если тебе это так интересно, и поверь, если мой труп найдут у твоей двери, если узнают, что это по твоей вине, ты распрощаешься с лицензией мгновенно и навсегда! Отопри немедленно, пока я не замерзла здесь насмерть!
— Агата Химмель, — повторил он тихо, обернувшись к постояльцам. — Кто-нибудь из городских знает ее? Мария? Феликс? Судя по заявлениям, женщина должна быть не из низов, зажиточная.
— Ну, — нерешительно согласилась беглянка, — я знаю, что такая есть… даже видела…
— Ее голос?
— Не знаю, но…
— «Но» в нашем положении не принимается, — осек Курт, снова обратясь к двери и заговорив в прежнем тоне: — Как вы попали сюда?
— Ногами, идиот! — сорвавшись на хриплый визг, откликнулся голос. — И они болят! Открой мне, мерзавец, сию минуту!
— Майстер Гессе, — с нерешительной строгостью окликнул его фон Зайденберг, — вам не кажется, что вы в самом деле перегибаете палку? Напомню ваше же предостережение следить за собственным здравомыслием. Ведь вы, полагаю, не запамятовали, что находитесь в трактире?
— Как ты себя чувствуешь, Макс? — осведомился Курт, не ответив, и торговец возмущенно приподнялся с места, бросив:
— Вы посмотрите на него! За дверью умирает от холода несчастная, а его интересует здравие зверя!
— Так как? — повторил он, оставив слова Феликса без внимания; Хагнер едва заметно дернул плечом:
— Не очень.
— Ночь приближается, — неспешно проговорил Ван Аллен, тоже поднявшись. —
— Мы открываем дверь, она входит, проходит полминуты — и здесь уже два зверя. Не слишком ли вовремя она явилась?
— Бывает ведь всякое, — возразил трактирщик. — Майстер инквизитор, быть может, ей и впрямь посчастливилось? А вы, протянув время, тем самым убьете ее.
— Открой немедленно! — потребовал голос снова, и в доски опять ударили костяшки сжатого кулака. — Открывай, скотина, или я отсужу у тебя твою забегаловку и сделаю из нее приют для прокаженных!
— Какой занятный lexicon для горожанки с положением, — отметил охотник, с сомнением глядя на запертую дверь. — С другой стороны…
— Да нет никаких сторон, — решительно отрезал торговец. — Отоприте дверь, майстер инквизитор, и впустите ее. Или хотите взять еще один грех на душу?
— Моя душа не ваша забота, и грехов на ней будет столько, сколько сочту нужным… Каким путем вы пришли сюда? — вновь возвысил голос Курт, и из-за двери послышалось:
— Какие еще пути, ты видел, что творится вокруг? Метель, болван! Буря!
— Майстер инквизитор, — уже уверенней заговорил фон Зайденберг, — я понимаю — вы имеете полное право сказать, что однажды я вас не послушал и ошибся, однако… Сами понимаете, зримых доказательств вашей подозрительности нет. Ее крайняя неучтивость вполне понятна и, поверьте, это явление нередкое.
— Уж это точно, — согласился Карл Штефан. — Женщины из семей «отцов города» — это вам хуже любых оборотней, бывает… Но я на вашей стороне, майстер инквизитор. Безопасность прежде всего.
— Помолчи, ничтожный трус, — повелел рыцарь раздраженно. — Твое мнение здесь не