Винт ревел, вращался над головой. Высунувшись из открытой дверцы, Никита схватил меня и затащил внутрь. Перевалившись через его колени, я вновь оглянулся. Болото взбурлило, еж наискось вылетел из него, будто торпеда, подняв небольшой вал воды, метнулся к нам.
Пригоршня захлопнул дверцу; вертолет оторвался от земли. Раздался глухой удар, и машина качнулась, а дверца глухо скрипнула. Схватив наушники, я нахлобучил их на голову. Еще один удар – в днище, прямо под нашими ступнями. Рефлекторно мы оба поджали ноги.
– Выше, выше давай! – крикнул я, увидев кроны осин прямо перед колпаком.
Чиркнув лыжами по верхним веткам, мы пролетели над ними, и болото осталось позади.
– Не мог он к днищу прицепиться? – озабоченно спросил Никита, надев наушники.
Я покачал головой.
– Погнуть мог, но не пробить, это слишком все же.
– Хоть что-то хорошо… – Он еще тяжело дышал. – Блин, дались тебе эти артефакты! Еле ноги унесли!
– Ничего, зато плечо теперь тебе подлечим, а мне спину.
– Да хрен бы с ним, с тем плечом…
– Не ной, все нормально, что нормально кончается. Живы – и ладно.
– Я не ною, а… – Он замолчал, вглядываясь в ландшафт впереди. Там были холмы, ничего интересного.
– Что? – спросил я.
– Колхоз за этими холмами, кажется?
– Там он, да. А что?
– Мне показалось… вроде вспышки какие-то. Ты не заметил?
Холмы были совсем близко. Никита вел вертолет между двумя склонами, и я уже видел край засеянного поля.
– Нет, не заметил.
– Может, показалось, – неуверенно сказал он. – Хотя нет, вон же…
Через мгновение перед нами открылась низина, в которой стояли коровники, сараи и покосившиеся домишки. Мелькнула площадь, двухэтажный трактир, машины военных, мчащиеся по улице…
– Это что такое?!
Крыши домов приближались стремительно, хотя Никита уменьшил скорость. Под нами проскочил край поля, где за большим трактором с прицепом пряталось несколько фигур. Потом – изгиб дороги, окруженной покосившимся штакетником, двор с колодцем, где незнакомый селянин распрягал Безумного, перед тем как мы реквизировали телегу с конем. А затем прямо перед нами оказался небольшой грузовик-броневичок вроде тех, что мы уже видели, но с более крупной кабиной, без стыков и соединений переходящей в крытый кузов. Из прорези в броне на боку кузова стреляли, а по обочине бежал Звонарь, волочащий за собой пожилую тетку, и пули проламывали изгородь с кустами прямо позади них, нагоняя.
Вертолет повис в двух метрах над дорогой. Грузовик круто повернул, уходя от столкновения, перед собой я увидел листы железа, скрывающие лобовое стекло, и узкую щель между ними. Должно быть, водитель глядел через нее, и тогда он был настоящим асом, раз сумел вовремя заметить нас, неожиданно опустившихся с неба у него на пути. Но все же его умений оказалось недостаточно: избежав столкновения, грузовик налетел на гору обломков, по которой мы с Никитой вчера забрались на крышу мазанки.
– Стреляй! – заорал напарник, и я вжал красную кнопку на джойстике, за который обеими руками держался последние несколько секунд.
Груда обломков послужила для броневика трамплином. Хотя он был все же слишком тяжелым, чтобы взлететь по-настоящему, но он въехал по ней, будто по эстакаде.
Из вращающихся стволов пулемета ударила мутно-белая струя. Она впилась в склон позади колес, пробурила его, взметнув наклонный фонтан щепок, ржавого железа и мусора. Я повел джойстиком – струя поднялась выше, преследуя машину.
Гора осела, но броневик уже выкатился на крышу. Вертолет начал подыматься, пулеметная очередь пошла дальше, перескочила на скат и пробила его, взломав балки и обрешетины. Мне показалось, что сейчас броневик провалится в темную дыру, внезапно образовавшуюся под задними колесами, но он задрал кабину и выполз из нее, перевалился через жестяной конек. Мгновением позже очередь переломила жесть, будто спичку, а машина слетела по противоположному скату и рухнула за домом кабиной вниз, врезавшись в землю всем своим весом, будто большой дубовый шкаф, который неумелые грузчики пытались через окно спустить со второго этажа, да уронили на асфальт.
А еще через мгновение мазанка рассыпалась, превратившись в груду дерева и кусков обожженной глины.
Вертолет стал разворачиваться, и я снял палец с кнопки.
– Погоди, надо их добить, раз уж… – начал я и смолк, когда мимо колпака с визгом пронеслись пули. Испугавшись, что сейчас сквозь пролом на месте дверцы они попадут в меня, я выхватил «форт» и подался вбок, выставив руку с пистолетом.
По улице со стороны площади несся мотоцикл с крытой коляской необычных очертаний: ветровое стекло перед водителем раза в два больше обычного и куда сильнее изогнуто, а коляска формой напоминает поставленную на ребро раковину с прорезью в передней узкой части. Из прорези торчал ствол.
Вертолет все еще поворачивался, и я не мог направить пулемет вдоль улицы. Да и времени не было: торчащий из коляски ствол задрожал, поливая нас огнем.
