— Капитан Батурин по вашему приказанию прибыл, — отчеканил он.
— Садитесь, капитан, — кивнул полковник. — Вот товарищ из газеты интересуется делом Зинаиды Климентьевой.
— Она уже дошла до газеты? — ухмыльнулся капитан.
— Расскажите ему, что же на самом деле произошло с её сыном, Алексеем Климентьевым, и почему это дело не было передано в прокуратуру?
Капитан пожал плечами.
— Насколько мне известно, уголовное дело не возбуждается, если человек умер от перепоя?
— Как от перепоя? — удивился Берестов. — Это что-то новое! Такую версию я ещё не слышал.
Капитан бросил быстрый взгляд на начальника и повернулся к Берестову.
— Дело обычное. Для матери ребенок всегда остается самым лучшим. Климентьева до сих пор не верит, что её сын был алкоголиком. Водку хлестал ведрами и меры не знал. Какое же сердце выдержит?
— Но почему же тогда выехала целая следственная бригада?
— Потому, что эта сумасшедшая Климентьева сбила нас с толку. Она позвонила и сказала, что убили её сына, что она якобы только что обнаружила его труп и на нем колотые раны. Мы приехали, пригласили понятых, думали, правда убийство. Оказывается, нет! Алексей Климентьев был действительно мертвым. Но он лежал в собственной постели. От него разило перегаром. Никаких колотых ран у него не было.
— Ну как же не было? А на лбу!
Капитан снова метнул быстрый взгляд на полковника и сдвинул брови.
— Что-то не припомню… На лбу, кажется, были две незначительные царапины. Но, чтобы назвать их колотыми ранами, нужно иметь большую смелость, — улыбнулся капитан. — Вообще это дело яйца выеденного не стоит. По-моему, вы только теряете время.
— Дело в том, что в этом деле очень много черных пятен, — нахмурился Берестов, подозревая, что в словах капитана присутствует некоторая доля истины. — Во-первых, вторая входная дверь там была сорвана.
— Почему сорвана? — развел руками капитан. — Просто прислонена к стенке. Это была новая дверь, которую недавно изготовили в мастерской. Она даже стояла вверх ногами. Ее ещё не успели повесить на петли. У хозяина руки до неё не доходили. Вот и все. А по-вашему, убийца сорвал её с петель, чтобы шарахнуть ею Климентьева? Поверьте, что монтажкой это сделать куда проще, удобней и эффективней.
В глазах капитана блеснула ирония. Леонид же насупился.
— Но на полу была кровь!
— Несколько капель действительно было. Ну и что? Не исключено, что хозяин порезался, когда брился. Резаться во время бритья не запрещено.
— Он что же, лоб брил?
— Откуда нам известно, что он хотел выразить, когда резал себе лоб? Может, он садомазохист? А может, у него была белая горячка? Дело не в этом. А дело в том, что умер он не от потери крови, а от сердечной недостаточности.
— Но это вы узнали после результатов медицинской экспертизы.
— Почему же после, — улыбнулся капитан. — С нами был врач. По бледному виду и зрачкам он сразу определил, что Климентьев скончался от сердечного приступа.
— И это было занесено в протокол?
— Конечно.
— Но почему протокол так быстро уничтожили? По закону, он должен храниться не менее десяти лет! — напирал Берестов, привирая насчет десяти лет, поскольку сам не знал, сколько он должен храниться. — А в архиве он не пролежал и двух лет.
— Ну это уже не к нам. Это к архивистам, — так же невозмутимо ответил капитан. — Откуда мы знаем, почему уничтожили протокол? Хранение документов — не наша компетенция.
— Но были ли у вас подозрения, что заключение медэкспертизы написали от балды?
— А почему у нас должны быть такие подозрения? — поднял бровь капитан.
— Да потому что труп доставили в морг перед праздником. В тот же вечер вскрытие сделано не было. День был предпраздничный. Два следующих дня были выходными. Труп по рассеянности вместо холодильника положили рядом с горячей батареей, поэтому оба праздничных дня он активно разлагался. И только десятого марта уже наполовину разложившееся тело начали вскрывать. Вот тут-то и пригодился ваш протокол с предположением вашего же врача, что Климентьев скончался от сердечной недостаточности.
Берестов победно посмотрел на капитана, но на лице того не отразилось ни одной эмоции. Он тонко усмехнулся в свои рыжие усы и спокойно отпарировал:
— Нет, такого подозрения у нас не возникло и возникнуть не могло, потому что мы привыкли верить своим коллегам из Института судебной медицины. Их добросовестное отношение к делу проверено многими годами.
После этих слов Берестов понял, что в предварительном наскоке потерпел сокрушительное поражение. Однако присутствия духа не потерял, поскольку самые главные вопросы остались на потом. Он перевел дух и, сделав наивные глаза, спросил:
— Но я уверен, что смерть от сердечного приступа была не единственной вашей версией. Результатов заключения вы ещё не знали. Так вот, после беглого осмотра квартиры не возникло ли у вас подозрения, что Климентьева убили?
— А почему у нас должно было возникнуть такое подозрение? — улыбнулся капитан.
— Да хотя бы потому, что за двадцать минут до его смерти из квартиры Климентьева вышло двое мужчин. Один кавказец, маленький, тучный, в туфлях на высоком каблуке; другой русский, долговязый, белобрысый, в кроссовках. Они спустились на лифте с двенадцатого этажа, спокойно вышли из подъезда, сели в белую «Волгу» и уехали.
Капитан встревоженно взглянул на полковника, после чего, поморщив лоб, остановил взгляд на собственных ботинках. Воцарилась тишина. Берестов мысленно поздравил себя с первым попаданием.
После небольшой паузы капитан поднял голову и спросил, взглянув журналисту в глаза:
— А, собственно, откуда у вас такие сведения?
На этот раз умно улыбаться пришел черед Берестова.
— Разве вы не заметили во время осмотра на кухонном на столе три грязных бокала, из которых пили коньяк?
Капитан снова задумался.
— Я уже точно не помню, сколько было бокалов на столе — три или пять, — произнес он негромко. — По-моему, на столе стояла куча немытых бокалов, а под столом — батарея бутылок. Что вы хотите от холостого мужика? Его сожительница рассказывала, что, когда он впадал в запой, вообще не мыл посуду. Когда же она накапливалось, то он её просто сбрасывал в мусоропровод. Вот такие психи случались с вашим Климентьевым. Что касается того, что к нему накануне приходили убийцы, это разговоры досужие. Даже если к нему кто-то и приходил, к его смерти это не имеет никакого отношения. Повторяю, экспертизой доказано, что он умер от сердечного приступа.
— Но почему вы ни разу не вызвали на допрос Зинаиду Петровну? продолжал наезжать журналист.
— Она дала достаточно показаний на квартире.
— Но почему вы не расследовали дела в связи с её заявлением об убийстве сына?
— От неё не поступало никаких заявлений, — пожал плечами капитан. — Ни к нам не поступало, ни в прокуратуру. Заявления стали поступать потом, когда материалы этого дела уже были уничтожены по истечении срока давности. Спрашивается, где она была раньше?
Берестов помолчал немного и понял, что разговор подходит к концу, а ему так и не удалось ни за что уцепиться. «Их слабое место — кавказец с водителем», — мелькнуло в голове.
— И последний вопрос, — обаятельно улыбнулся журналист. — Вам удалось узнать от сожительницы Климентьева, чту именно она привозила из Польши своему знакомому кавказцу, который был другом их
