знаешь.
– От вредных обычаев нужно отвыкать, – произнес Омирбек. – Нет, не просите меня – все равно приду.
– Если ты останешься дома, то мы дадим тебе козленка, – наконец пообещали жигиты.
– Хорошего, годовалого козленка?
– Да, откормленного годовалого козленка. Только не срывай обряд…
Омирбек согласился, и жигиты облегченно вздохнули.
…Когда же начался плач по покойному, в юрту вдруг тихо вошел Омирбек.
Жигиты, которые приходили к нему, продолжая причитать, сердито покосились на вошедшего.
Омирбек сделал им успокаивающий знак и тоже начал причитать:
– Вай-вай-вай, тот козленок, которого вы мне обещали, вай-вай-вай, мы не договорились, вай-вай-вай, будет ли он козлом, вай-вай-вай, или козой, вай-вай… Если козел, вай-вай… то я не согласен, вай-вай…
– Вай-вай, пусть будет коза, вай-вай, только молчи, вай-вай, – ответил один из жигитов.
Но так как слова Омирбека уже заставили всех присутствующих насторожиться, ответ жигита вызвал громкий общий хохот, и обряд был сорван.
– Надо договариваться сразу обо всем, – усмехаясь, оправдывался Омирбек. – Козленок, козленок… Если бы сказали – коза, сразу бы все было ясно… Сами виноваты.
Один бай созвал гостей на большой той, и среди приглашенных оказался Омирбек.
По тому, как Омирбек нахмурился, глядя на некоторых приглашенных, хозяин понял, что у шутника есть к этим людям свои счеты. И очень испугался, что острые шутки Омирбека в адрес этих почтенных людей могут сорвать той.
Тогда бай подошел к Омирбеку и стал его просить:
– Почтенный, посиди сегодня молча, не открывай рта. Я тебе за это дам пять барашков.
Омирбек рассмеялся:
– Я за свои шутки никогда не получал такой награды, а теперь только за то, что молчу, могу стать богатым!
И он согласился.
К великому удивлению гостей, Омирбек просидел весь той молча, и когда его спрашивали, что с ним, то показывал на горло – охрип, мол.
Той прошел так, как этого хотел хозяин, гости разошлись.
– Где мои барашки? – спросил Омирбек.
– Хватит с тебя и одного, – сказал бай и приказал привести Омирбеку самую плохую овцу.
– Э-э, – покачал головой Омирбек, – не то обидно, что я поверил богатому. Жалко, что столько смеха мы упустили… Улыбка и шутка – это не бараны, если они упущены, их не поймаешь!
Иной раз до того туго приходилось Омирбеку и его семье, что хоть ложись и умирай от голода. И в соседних юртах было не лучше – даже родные помочь не могли, самим есть нечего.
Тогда Омирбек брался за любую работу, хотя он в ней и разбирался мало.
– Э-э, голод заставит и зайца на кобызе играть, – говорил Омирбек.
Однако с годами он многому научился: мог рвать зубы, подковывать ишаков, шить седла, писать письма – всего и не перечислишь.
У одного торговца разболелся зуб. За настоящим табибом-врачом нужно было ехать чуть ли не в Муйнак, поэтому и позвали Омирбека.
– Ты вырвешь зуб и получишь за это курицу, – уславливаясь о плате, сказал больной.
Омирбек пробыл у больного долго, а когда вернулся домой, то все выбежали его встречать: он нес по две курицы в каждой руке.
– Он заплатил тебе вместо одной курицы четыре? – спросила жена.
– Нет, – улыбнулся Омирбек. – Эта жадина никогда бы этого не сделала.
– Так откуда же у тебя четыре курицы?
– Я вместо одного вырвал у него четыре зуба. Рвать так рвать.
– Однако болел-то у него только один?
– А что лучше: одна курица или четыре?
– Конечно, четыре. Но пять лучше четырех!
– Э-э, как будто я сам не знаю! Но у него и было-то всего четыре зуба!
Случилось так, что попросили Омирбека написать письмо.
– Если бы ты был баем, – сказал Омирбек, – я бы написал тебе двадцать писем. Но ты такой же бедняк, как я…
– И поэтому ты не будешь писать?
– Нет.
– Для богатого все, а бедняку – ничего?
Омирбек озорно усмехнулся и доверительно произнес:
– Скажу тебе по секрету, что у меня ослабли ноги.
– Разве ты пишешь ногами?
– Я пишу как и все – рукой, но прочесть написанное могу только я сам. Поэтому мне нужно идти в тот аул или город, куда адресовано письмо, чтобы его там прочесть адресату. А я сейчас не могу идти – ослаб. Понял, наконец?
– Но почему же ты пишешь письма, когда тебя просят баи?
– Наплевать мне на их письма – вот я их и обманываю. А своих братьев обманывать не хочу…
Об Омирбеке ходили слухи, что он может писать всякие чудесные молитвы претив болезней и разных недугов.
Один путник пришел к нему и сказал:
– Я слышал, что у тебя есть молитва, предохраняющая от собачьих укусов. Напиши ее для меня, а то у нас в ауле столько бродячих собак – прохода нет!
Омирбек пошел в юрту и вынес оттуда палку.
– Лучшая молитва против собак – это толстая палка! – сказал Омирбек.
Пришлось Омирбеку однажды шить попону для верблюда.
Он ее сшил как сумел. Когда хозяин стал набрасывать попону на верблюда, она оказалась мала.
– Что делать? – вздохнул Омирбек. – У тебя какой-то особый верблюд. У него не два горба, не один, а полтора…
У Омирбека – уже в который раз! – украли ишака.
– Расскажи, как его у тебя украли? – спрашивали друзья, приятели и даже совсем незнакомые люди.
– Что за глупость вы у меня спрашиваете? Я ведь не приходил за ним вместе с вором! Откуда же я могу знать, как его украли? – смеялся Омирбек.
Но потом ишака нашли, и все очень обрадовались.
А еще через месяц он сдох.
Омирбек очень переживал его гибель. Родственники даже были возмущены его горем, говорили:
– Когда умерла первая жена, так он и то грустил меньше!
– Вы же сами в этом виноваты, – сказал Омирбек. – Когда умерла моя любимая жена, вы все утешали меня, говорили, что вместо нее вы найдете и приведете ко мне в юрту еще лучшую женщину… А когда издох мой ишак, то никто и не сказал, что мне приведут взамен нового ишака.
Что такое шауле? Негустая рисовая каша с мясом, луком, маслом и морковью. Если моркови нет – все равно хорошо. Лука нет – тоже сойдет. Ну, а если масла и мяса нет? Тогда рисовая каша должна быть такой горячей, чтобы она обжигала рот и нельзя было понять, что в ней есть, а чего нет.
Вот однажды Омирбек и Досназар-Левша пришли в гости к одному из своих общих приятелей.
Хозяин поставил перед друзьями кипящую шауле и стал приговаривать:
