Нимфа остается на сцене. Она не может успокоиться сразу и, ломая руки, смотрит вслед Фамире. Но вот издали слышатся голоса, и на орхестру сходит новый хор — покуда непосвященных. Женщины в небридах, с тирсами, плющ и виноградная зелень в волосах, но в движениях еще нет экстаза менад ночи. Они скорее мечтательны.
Хор Стены белые покинув, И знобимы, и палимы, В царство снежных исполинов Все полями — долго шли мы. Неба зной, полей роса ли В нас желанья не слабели. Или даром побросали На рабынь мы колыбели? Что в палестрах, что на пашнях Душ мы гневом распалили! Что оставили домашних Алтарей без свежих лилий! Но безумьем пораженных Манят дальние дубравы, Луговин завороженных Тмином пахнущие травы. Манят в дальнем фимиаме, Озаренные луною, Перевитые цветами Травы, полные росою. Вакханка (увидев Нимфу) Гей… женщина! Не с нами разве ты? Нимфа Вакханки вы. Я бога чту другого, Его спокойно кудри разлиты, Глубокие глаза глядят сурово. Вакханка Он не играет, бог твой? Нимфа Что за бред! Играет — с кем? Вакханка С тобой; как наш, как Эвий. Нимфа Как лебедь, прям он в радости и в гневе, И тонок абрис губ: он — кифарэд. Вакханка А храм его, жена? Нимфа Он в этом доме. Вакханка И спит он здесь? Нимфа Один, и на соломе. Вакханка
