мягче добавил комбат. И внезапно заорал: — Понял, раскудрит, кудрит, тудыть, твою мать!
— Так точно! — Гусь стал по стойке смирно. Комбат забрал зайца и пошел обратно, матерясь на ходу. Герман покачал головой, глядя на Гусарова и, отправился догонять «Батю».
— Пронесло! Ну, ты Гусь, и гусь! Стрелок хренов! — сказал, молчавший до этого, Громов.
Дав Гусарову подзатыльник, Лапа скомандовал.
— За работу! А то до ночи не управимся. Что поели зайчатинки?
Так ругаясь и зубоскаля, проработали до вечера. Уложив на крыше и на подступах к посту мешки с песком, перетащили сюда один из двух крупнокалиберных станковых пулеметов. Оборудовали под жилье один этаж домика. В завершение всего, Лапа притащил большой кусок маскировочной сети. Сеть закрепили на крыше дома, устроив навес. Сделали умывальник и туалет.
— Вот! Какой, гламурный, будуарчик получился. Можно девок приглашать — сказал, вытирая потное лицо, Дмитрий.
— Кто о чем, а вшивый о бане! — ответил Сергей. Собрав инструмент, сдав оборудованный пост, заступающим на ночное дежурство бойцам, отправились в расположение. Уставшие за день, быстро уснули.
Глава 4
Нет, еще не умер. Стояла ночь, озаряемая вспышками разрывов и пожаров. Треск горящего дерева и стреляющего от огня шифера, смешивался с грохотом автоматной и пулеметной стрельбы. В темном небе с ужасным воем проносились огненные хвосты реактивных снарядов. Рядом пылала, разбрасывая искры, боевая машина — танк Сергея. Свечи пламени от горящего пороха вырывались из раскрытых люков на несколько метров, озаряя все вокруг себя. Запах сгоревшего машинного масла и пережаренного мяса витал в воздухе. Сергей очнулся, ему стало холодно. Открыл глаза и увидел темное небо, по которому плыли облака дыма. Лежа в замерзшей грязи, Сергей чувствовал, как земля содрогается от разрывов. Кожа на груди была стянута корсетом из мокрого белья, засохшей крови и ледяной корки. Краем глаза заметил какие-то тени, мелькавшие в свете горящего танка. Попытался пошевелится, и дикая боль пронзила все тело. Он вскрикнул. Все тело горело и казалось тысячи игл, пронзили его насквозь. И чем быстрее сознание возвращалось к нему, тем сильнее становилось пламя сжигающее его. Сергей начал стонать. Одна из теней остановилась. Сергей услышал, как тень приглушенно заговорила.
— Товарищ прапорщик, тута кто-то орет.
— Брагин, Сидоров посмотрите там, а-а-акуратно только!
Послышались осторожные шаги. Слышно было, как чавкает грязь под ботинками человека.
— Кажись раненый тута.
— Наш?
— А не видно ни чого, темно как у негра… Эй! Ты русский?
Сергей попытался ответить, но вместо слов, снова раздался стон. И снова боль.
— Кажись свой, эй тебя шибко ранило то? — говоривший сильно налегал на о. Шаги замерли, над Сергеем наклонился перемазанный грязью человек. Кто-то начал ощупывать Сергея, отчего стало еще больней. Появился фонарик.
— Да это танкист. Видишь на нем комбез танковый. Наверное, с того сгоревшего танка, на дороге. Парень, тебя сильно зацепило?
Внезапно спрашивавший отшатнулся.
— У него чека от гранаты на пальце!
— Осторожней Брагин. А где граната?
Подошли еще несколько человек. Слышалось их тяжелое дыхание. Казалось, они пробежали кросс на три километра. Раздавалось шмыганье носа, позвякивание снаряжения и оружия. Кто-то спотыкнулся и начал вполголоса матерится.
— Тихо ты! Гремишь как детская погремушка. Взвод, занять круговую оборону, выставить наблюдателей. И чтобы не звука мне — «чехи» рядом!
Двое, видимо командиры, начали осматривать Сергея.
— Санитара сюда! Он, по-видимому, сам себя рванул, вместе с духами. Вон, видишь, трое валяются.
— Да и у танка, еще два трупешника. Ну, что там с ним?
— Множественные осколочные ранения, большая кровопотеря, товарищ прапорщик. Вот почему он еще живой, не понятно, весь в дырках.
— Наверное, уронил гранату, когда его взять хотели. И сами его собой закрыли. Скорее всего, когда граната рванула, между ней и ним «дух» оказался. Других вариантов не вижу пока.
— Ладно. Брагин берешь носилки, еще троих и тащите его к коробочке. Понял?
— Так точно.
Серегу положили на носилки, и понесли. Минут через пять его грузили на МТЛБ.
— Товарищ старший лейтенант, ну некуда уже грузить. Раненых под завязку.
— Давай тех, кто полегче, на верх. И дуй на базу, постарайтесь довезти. Да, не забудь, потом за нами вернутся, пока не рассвело.
МТЛБ взревев двигателем, рванула вперед. Начало трясти, Серега снова начал стонать.
— Терпи парень, терпи. Доедем без приключений — помогут, — кто-то сказал Сергею.
Внутри машины тускло горела лампочка освещения. Пахло соляркой, порохом и кровью. Вокруг находилось много перевязанных и окровавленных людей. В свете лампы их лица, были похожи на лица покойников. Стоял, приглушенный работающим двигателем, стон. Кто-то ругался.
— Блин, страна дураков! Повоевать захотелось!? Повоевали. Полководцы хреновы. Грачеву, наверное, лавры Жукова спать не давали. Падла!
— Заткнись, без твоих соплей тошно! — прерывая первого, сказал кто-то.
— Что заткнись? Я что не прав? Полком ВДВ Грозный возьму! Так, кажется, он говорил. И что? Валяются сейчас три сотни пацанов у вокзала. А дома их мамы ждут. А Паша им: «С Новым годом, дорогие мамаши! А это Вам подарочек, ящик цинковый! А что в нем? Да так, сыночек Ваш. Ничего, что он мертвый? Ну, вот и ладненько. Поздравляю!»
— Прав, конечно. Но после драки кулаками не машут — и снова стало тихо.
МТЛБ резко затормозила. Раненые застонали. На улице раздался выстрел и крик: «Куда прешь падло, людей подавишь!»
— У меня раненые, с вокзала, и еще по дороге насобирали, — жалобно оправдывался водитель.
— Раненые? Сейчас посмотрим. — задняя дверь машины распахнулась и по глазам ударил свет фонарика.
— Что пялишься? Не видно, что полно трехсотых? — злобно спросил тот, кто ругал Грачева.
— Да кто вас знает? Может тут «чехов» полна коробочка. Эй, пропустите машину! Свои! — и дверь захлопнулась.
МТЛБ снова тронулась. Через минут пятнадцать, пропетляв, она остановилась возле мобильного госпиталя. Началась разгрузка.
В помещении стоял жуткий запах свежей крови и жареного мяса. Раздавались стоны и мат. Уже несколько суток врачи, без отдыха, обрабатывали раненых. На входе стоял человек, занимавшийся сортировкой. Посмотрев на Сергея, сказал: «Сразу на стол» Спустя несколько минут, Сергей уже лежал на операционном столе. Женщина медсестра, разрезав, сняла с него одежду. Подошел мужчина в маске, с красными от недосыпания глазами. Посмотрел на Сергея. Покачал головой.
— Очень тяжелый. Уже вторые сутки все везут и везут. И все тяжелые. — услышал Сергей слова женщины.
— Да парнишка, досталось тебе. Ну, ничего, сейчас попробуем помочь — сказал хирург.
— Что нужно доктор? — снова спросила сестра.
— Как обычно. Сначала наркоз. Как же тебя угораздило? — обращаясь к раненому, спросил
