бум!
Вслед за ним к бассейну подскочила молоденькая девушка. Симпатичная, с маленьким драгоценным камешком в ноздре.
– Класс! – завопила Келли.
– Чи-чи-бум! – отозвался Джаз. Девушка запрыгала и захлопала в ладоши.
– Супер! Бесподобно! Улет! – Скинув едва прикрывавшие попу шорты, она прыгнула в воду.
– Торговый консультант? Что это значит? – поинтересовался инспектор.
– Продавщица, – объяснил Хупер. – Мисс Селфридж.
– Вы видели, какие на ней штаны? – Колридж всматривался в мерцающее изображение. – Ползадницы наружу.
– У меня есть точно такие же, – заметила Триша.
– Слишком откровенные, Патриция. Никак от вас не ожидал. Из-под них даже трусики видны.
– В этом-то весь кайф, сэр.
– Неужели?
– Конечно. Какой смысл тратиться на бикини Джи-стринг,[5] если люди их даже не увидят.
Колридж не знал, что означает «Джи-стринг», но не собирался попадаться в явную ловушку.
– Где же ее девичья гордость, если она способна так беззастенчиво хвастаться нижним бельем? – Он чувствовал себя вконец отставшим от жизни. Таких допотопных экземпляров больше нет. А если они все- таки сохранились, скрываются по углам, боятся открыть рот. Не воспринимают рекламу. Что уж говорить о телепрограммах.
На экране Келли в туче брызг показалась из воды, и в этот момент ее груди подпрыгнули и выскочили из лифчика. Девушка нырнула и, прежде чем выбраться из бассейна, поправила лифчик.
– О, боже! – закричала она. – На мне же микрофон! «Любопытный Том» меня убьет!
– Вот уж напрасно, – прокомментировал Хупер. – Помню, помню: знаменитые титьки Келли. Определенно дороже микрофона. Ее столько раз крутили в анонсах – водяная пыль, замедленная съемка, очень соблазнительно и симпатично. И в газетах печатали. «Буферная зона». Забавно!
– Давайте продолжим, – раздраженно перебил его Колридж.
Хупер прикусил губу и включил воспроизведение.
Из дома посмотреть на бассейн выскочила девушка с татуировками и «ирокезом» на голове.
– Им следовало написать: «Род занятий – лесбиянка», – поправила Триша. – Явно розовая. В такие программы обязательно берут кого-нибудь из нетрадиционных. Голубка или лесбу. Видимо, таковы законы эфира.
Колридж собрался было возразить против «лесбы», но передумал. Решил: а вдруг этот термин стал общепринятым, а он пропустил мимо ушей. Язык в наши дни меняется чрезвычайно быстро. И вместо этого спросил:
– Как вы полагаете, татуировки что-нибудь означают?
– Определенно, – ответил Хупер. – Стоит взглянуть, сразу ясно: вали подальше – я та еще сука.
– Думаю, что это маори, – добавила Триша. – Очень похоже на маори.
Руки Сэлли были разукрашены от запястий до плеч – ни одного свободного дюйма кожи. Там переплетались и свивались толстые черно-синие полосы.
– Если верить Интернету, она подозреваемый номер один, – заметил сержант. – Достаточно сильная. Взгляните на ее мускулы.
– Тот нож был очень острым, – возразил Колридж. – У любого из участников шоу хватило бы сил проткнуть им череп – при условии, что жертва вызывала достаточно сильную неприязнь. И еще: будьте добры, держите при себе замечания по поводу Интернета. Если миллионам тупых болванов нечем заняться и они городят всякую чушь – их дело, но это не имеет никакого отношения к расследованию.
На мгновение в комнате воцарилась полная тишина. Инспектор осадил подчиненных, словно школьников, и никто не нашелся, что ответить.
– И что она делает в качестве бойца? – продолжал Колридж, возвращаясь к Сэлли. – Есть какие- нибудь сведения?
– С ней однажды разговаривал наш информатор из Сохо. Раскроила несколько голов, но исключительно в целях самообороны.
– Мать должна гордиться такой крутой дочкой.
– Еще замешана в драке во время прошлогоднего марша сексуальных меньшинств. Осадила парочку хмырей, которые вздумали посмеяться.
– Господи, неужели им всем так важно обсуждать свои постельные пристрастия?
– Если бы они об этом не говорили, вы бы ничего не узнали, сэр.
– А зачем мне об этом знать?
– Чтобы, не дай бог, люди не решили, что они как все.
– То есть гетеросексуалы? Но я вообще о таких вещах не думаю!
Как бы не так! Вне всякого сомнения, инспектор думал, что она, Триша, гетеросексуалка. А как же иначе? Хотя она из кожи вон лезла, чтобы его шокировать – намекала, что сама такая же, как та девица с татуировками. И мечтала выдать фразочку, типа: «Если честно, сэр, я имею дело только с женщинами. Обожаю, когда меня трахают резиновым елдаком».
Он пришел бы в неописуемый ужас. Такая славная воспитанная девушка!
Но Триша, конечно, ничего подобного не сказала. Она промолчала. И продолжала втайне восхищаться оторвами вроде Сэлли: такие не боялись вызвать раздражение и показаться бесстыжими. Уж они бы ляпнули все что угодно. И расшевелили бы любого зануду, даже Колриджа.
– Пошли дальше, – приказал инспектор.
– Привет, пышногрудая красавица! – поздоровалась Сэлли с вылезающей из бассейна Келли.
Следующим из дома появился Гарри – гора мускулов и ни одного волоска на бритой голове. При виде Келли в прилипшем к юному телу мокром купальнике Гарри в шутливом восхищении упал на колени.
– Хвала небесам! – закатил он глаза. – Есть чем поживиться парням! Это мне по вкусу!
– Или девушкам! – крикнула в ответ Сэлли. – Еще неизвестно, в чьей она окажется команде!
– Выходит, ты розовая? – поинтересовался Гарри.
– Разуй глаза, малыш! – Сэлли показала на грудь купальника, где были оттиснуты слова «Кушаю жучку».
– Так это правда? – расхохотался Гарри и, радуясь собственной шутке, добавил: – А я решил, что ты только что из китайского ресторана.
Когда материал пошел в эфир, шутка вызвала маленький скандал, поскольку ее сочли чрезмерно будоражащей, полемичной и смелой.
В доме абсолютно лысая женщина в мини-юбке, напоминавшей леопардовую шкуру, исследовала жилые помещения.
– Сюда, ребята! Здесь корзина с сувенирами! Класс!
– Сигареты, шоколад, шампанское! Супер!
– Вперед! – прорычал Гарри, и вся компания ринулась в дом.
«Арестанты» окружили корзину, и тут же хлопнули пробки четырех бутылок шампанского фирмы «Сейнзбериз».[6] Все попа́дали на оранжевые и зеленые диваны, на которых им предстояло провести так много долгих дней.
– Ну вот, приняли, расслабились. Теперь я вам скажу, – воскликнула Мун, сознательно выпячивая свой манчестерский акцент. – В конце концов вы все равно бы доперли сами. Первое: эту долбаную игру
