Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)

И Дьявол будет стоять там, чувствуя неловкость, надеясь, что, оказывается, он опоздал.

Дети были бы наверху, в своих спальнях, но не в постелях, они выглядывали бы из окон, вспоминая о том времени, когда они сами были старше. О том, что они уже никогда так не состарятся.

Но мир теперь моложе. Все стало проще. У девушки-из-группы-поддержки есть собственные родители, и все, что от нее требуется — ждать их возвращения домой, и тогда эта вечеринка закончится.

Два дня назад были похороны. Они прошли так, как, говорят, должны проходить.

Потом были хлопоты, люди, с которыми надо было разговаривать. Она была занята.

Она обняла на прощанье тетушку и дядю и пошла в дом, где проведет остаток своей жизни. Она распаковала все свои коробки, и люди из Армии Спасения доставили родительские вещи — одежду и мебель, кастрюли и сковородки, а другие люди — друзья ее родителей — помогали ей вешать одежду ее матери в гардеробную матери. (Но не в эту гардеробную.) Она сгребала рукой одежду матери и нюхала — заинтригованная, нетерпеливая, испуганная.

Вспоминая запах свитеров с монограммами, принадлежавших матери, она подозревает, что они будут ссориться из-за многого. Из-за мальчиков, музыки, одежды. Девушка-из-группы-поддержки научится не брать все это в голову.

Если бы ее дети сейчас были с ней, они бы сказали Я же тебе говорил(а). Что они говорили на самом деле, так это Вот подожди — будут и у тебя родители. Увидишь тогда.

Девушка-из-группы-поддержки потирает свой живот. Вы все еще там?

Она передвигала незнакомую потертую мебель так, чтобы ножки ее вставали в старые следы, оставшиеся на полу. Вот на диванной подушке отпечатались чьи-то ягодицы. Возможно, ее отец полюбит сидеть на ней.

Она просмотрела отцовские пластинки. На фонографе играла старая пластинка, эта запись была не из тех, что ей доводилось слышать прежде, и она сняла пластинку и вложила ее обратно в пустой белый конверт. Она изучила свидетельства о смерти. Пыталась придумать, что рассказать своим родителям об их внуках, что бы им хотелось узнать.

Только что по радио прозвучала ее любимая мелодия в самый последний раз. Много-много лет назад она танцевала под нее на собственной свадьбе. Теперь мелодия закончилась, но осталось ощущение, с которым она ее слушала. Иногда это настроение еще охватывало ее, но она не могла найти для него подходящего слова.

Сегодня вечером, через несколько часов, произойдет автомобильная катастрофа, и затем ее родители будут возвращаться домой. К этому времени все ее подружки уже уйдут, прихватив с собой блоки из шести бутылок, своих дружков, а также заново нанесенные слои лака на волосах и помады на губах.

Она думает, что немного похожа на свою мать.

До того, как все поднялись наверх, пока внизу еще царил кавардак, перед тем, как приехали полицейские, чтобы сообщить то, что должны сообщить, она стояла в родительской ванной. Она смотрелась в зеркало.

Она достала из мусорного ведра — ее осталось совсем на донышке — губную помаду — оранжево- красную, которая будет любимой. Но когда она посмотрела на себя в зеркало, то поняла, что ей не идет. Это не ее помада. Она прижала руку к груди, сильно надавила, почувствовала, как сердце бьется все быстрее и быстрее. Она не может краситься помадой матери, когда ее мать лежит на каталке в каком-то морге и ждет, когда ее зашьют, наденут на нее одежду; ждет, чтобы вздохнуть, очнуться, увидеть машину на встречной полосе и ускользнуть в сторону; увидеть своего мужа, мужчину, за которого собиралась когда-нибудь выйти замуж; ждет, чтобы вернуться домой и встретиться со своей дочерью.

Эти новоумершие всегда такие утомленные. Им так много предстоит осознать, понять, что с ними многое произойдет. Ведь впереди — целая жизнь.

Лучшая подружка девушки-из-группы-поддержки подмигивает ей. У Дьявола с собой фонарик с двумя сдохшими батарейками. Кто-то закрывает за ними дверь.

Скоро, очень скоро, уже сейчас, батарейки в фонарике Дьявола станут старыми и выдохнутся, и только тонкая полоска света пробивается из-под двери гардеробной. В гардеробной тесно и пахнет туфлями, краской, шерстью, сигаретами, теннисными ракетками, вспоминаются запахи духов и пота. Снаружи, за стенами гардеробной, мир становится моложе, а здесь, внутри, хранятся старые вещи. Девушка-из-группы-поддержки сложила их все сюда на прошлой неделе.

Большую часть жизни ее тошнит. Она плохо переносит путешествие во времени. Ее укачивает от времени. Как если бы она всегда была чуточку беременна, вы все еще там? а здесь, со всеми этими, не принадлежавшими ей старыми вещами ей, еще хуже, тем более что Дьявол всегда играет со временем.

Дьявол чувствует себя совсем как дома. Он с девушкой-из-группы-поддержки соорудил гнездо из курток, и они уселись на них лицом друг к другу. Дьявол наводит яркий ровный луч фонарика на девушку. На ней коротенькая легкомысленная юбочка. Коленки подняты, из юбочки получился домик. Домик полон теней, как и сама гардеробная. Дьявол вызывает в воображении другого Дьявола, другую девушку-из- группы-поддержки, оба они — размером с мышь, сидят под юбкой девушки-из-группы-поддержки. Гардеробная заполнена Дьяволами и девушками-из-групп-поддержки.

— Мне просто нужно за что-нибудь держаться, — говорит девушка. Если она будет держаться за что- нибудь, может быть, ее не вырвет.

— Прошу тебя, — говорит Дьявол. — Щекотно. Я боюсь щекотки.

Девушка-из-группы-поддержки наклоняется вперед. Она держит Дьявола за хвост. Затем прикасается к хвосту Дьявола своими помпонами. Он вздрагивает.

— Прошу, не надо, — говорит он. Хихикает.

Хвост Дьявола заткнут у него под ногами. Здесь не жарко, но Дьявол потеет. Ему грустно. Он не очень-то умеет грустить. Щелкает фонариком — включает и выключает. Вот — колено. Вот — рот. Вот — рукав свисает, совершенно пустой. Кто-то стучится в дверь гардеробной.

— Отстаньте, — говорит девушка-из-группы-поддержки. — Еще нет пяти минут. Даже близко.

Дьявол чувствует, что она улыбается ему, как будто они — старые друзья.

— Твой хвост. Можно потрогать? — спрашивает девушка.

— Что потрогать? — спрашивает Дьявол. Он немного возбужден, немного взволнован. У него достаточно опыта, чтобы все понимать, но здесь, в гардеробной, он новичок и поэтому нервничает. Сейчас ему еще везет. Девушки — женщины — в настоящее время вовсе не домашние животные, хотя и становятся более ручными, постепенно привыкают жить в домах. Меньше вероятности, что укусят.

— Можно потрогать твой хвост? — говорит девушка-из-группы-поддержки.

— Нет! — отвечает Дьявол. — Я стесняюсь, — говорит он. — Можешь только погладить мой хвост своими помпонами, чуть-чуть.

— Мы могли бы притвориться, — говорит девушка. — Предполагается, что именно это мы должны делать, ведь так? Мне нужно отвлечься, потому что, кажется, совсем скоро одна мысль завладеет мной. Похоже, от нее мне станет по-настоящему грустно. Я ведь молодею, знаешь об этом? И я буду продолжать становиться все моложе. Это не честно.

Она приставила ногу к двери гардеробной. Лягнула разок, как мул.

Она говорит:

— Вот ты — Дьявол. Тебе не надо беспокоиться ни о чем таком. Пройдет немного тысяч лет, ты снова вернешься в самое начало, и снова будешь в хороших отношениях с Богом, правильно?

Дьявол пожимает плечами. Все знают конец этой истории. Девушка-из-группы-поддержки говорит:

— Все знают эту старую историю. Ты — знаменитость. Ты как Джон Уилкс Бутс.[5] Ты — историческая личность и действительно сыграешь важную роль. Ты станешь Мистером, Несущим Свет, и во всех модных ресторанах ты будешь сидеть за лучшими столиками, и хоры ангелов, а также всевозможные мэтры, et cetera, ля, ля, ля — все будут петь вечные аллилуйя, передайте, пожалуйста, vichyssoise,[6] а потом Бог разберет мир на кусочки и спрячет