и, узнав, что дело идет о ссыльном, велел принести предписание от райуполномоченного НКВД.
— Человек умирает, — грубо сказал Саша, — какое вам еще предписание?!
— Баранов знает какое, — ответил врач.
Баранов вышел к ним во двор, заспанный, нелюбезно спросил, в чем дело, недовольно нацарапал на бумажке; «Райврачу. Осмотрите больного адм.-ссыльного Карцева».
Они вернулись в больницу. Снова Борис прорвался без очереди и вручил бумажку. Врач сказал, что после приема зайдет.
Вечером он пришел, осмотрел Карцева, определил воспаление легких и отек легкого на фоне общей дистрофии. Нужна кислородная подушка, ее нет, нужна госпитализация, но больница на десять коек, а лежат двадцать человек. Выписал лекарство и велел поить на ночь горячим молоком. Но по сурово- замкнутому взгляду Саша понял, что для него Карцев уже мертв.
Утром Карцеву стало легче и он попросил позвать Баранова.
— Зачем он тебе? — удивился Саша.
— Пойди, скажи, — задыхаясь и кашляя, говорил Карцев, — есть кислород, все есть. Идите, идите, пусть придет.
Они пошли, Борис предложил зайти за Володей Квачадзе.
— Он умеет с ними разговаривать.
Володя выслушал их спокойно, даже сочувственно. Хочет загладить свой поступок на Чуне, когда оставил Карцева в холодном сарае? Вряд ли… Вероятнее другое: есть повод поскандалить с начальством, утвердить себя, и повод серьезный — не хотят оказать ссыльному медицинскую помощь.
— Карцев просил, чтобы Баранов пришел к нему.
— Что?! — Володя повернулся к Саше, лицо его было страшно. — Просил Баранова прийти?!
Голос его дрожал, и, как всегда, когда он волновался, грузинский акцент слышался очень сильно.
— Не может же он сам в таком состоянии идти к нему.
— Он просил Баранова прийти?! — повторял Володя, с ненавистью глядя на Сашу. — И вы взялись за такое поручение?
Саше надоела его нетерпимость.
— Что ты на меня смотришь, первый раз видишь?
— Володя, успокойтесь, — сказал Борис, — Саша тут ни при чем.
Володя помолчал, потом мрачно произнес:
— Карцев — провокатор.
— Почему?! — поразился Саша. — Он три года просидел в политизоляторе, голодал, вскрывал вены.
— Просидел, голодал, вены вскрывал! — закричал Володя, бегая по комнате. — Всякие сидят, разные сидят и голодать должны со всеми… Зачем его в Москву повезли?
— Ему дали ссылку, — заметил Борис.
— Ну и что?! — снова закричал Володя. — Такие и в ссылке нужны. "Отошел, признал ошибки? Нет, извините, мало,
— Будь это так, — возразил Саша, — Баранов не заслал бы его в Чадобец, а оставил здесь, в Богучанах.
— Баранов ни-че-го не знает! В пакете были только наши справки. А
— Все, кто с тобой не согласен, или сволочи, или провокаторы, — сказал Саша, — мы пойдем к Баранову.
— Ну что ж, — угрожающе проговорил Володя, — присоединяйтесь к этой работе, присоединяйтесь!
— Не пугай! Не таких видели!
— Кого ты видел?! — снова закричал Володя. — Ты ничего не видел. Маменькин сынок! Ты в сорок градусов лес не валил. Ты не видел, как подыхают люди на снегу. Как харкают кровью. Карцева пожалел! А тех, кого Карцевы посылают на смерть, не жалеешь?
— Прежде всего мне жаль тебя, — сказал Саша.
Когда подошли к дому Баранова, Борис остановился.
— Давайте, Саша, все трезво обдумаем. Можно не соглашаться с Володей, но в известной логике отказать ему нельзя. Зачем Карцеву понадобился Баранов? Лечь в больницу? Это и мы можем потребовать. Тогда зачем? Вы, Саша, только начинаете, а я уже потерся здесь. Нет ничего страшнее такого подозрения, оно разносится мгновенно. И на всю жизнь — доказать обратное невозможно. Я готов идти в больницу, ухаживать за Карцевым, что угодно, горшок вывести. Но устраивать ему свидание с Барановым не хочу.
— Я пойду один, — сказал Саша.
Борис задумался, потом предложил:
