«Да, прикрытие Баранова дорогого стоит…» – думал Егошин.

Вслух он сказал:

– Товарищ полковник, вы не закончили… Вечерний вылет… Командиром пойдет Авдыш?

– Капитан Авдыш разнес машину на взлете как скрытый дезертир и уклонился от боевого задания, – ответствовал Федор Тарасович с твердостью, почерпнутой в решении лично повести «Группу № 5». Между давешним запросом Хрюкина («Дайте ваш позывной…») и персональным делом капитана Раздаев улавливал какую-то связь. Да, отношения, сложившиеся до войны, как ни странно, сохраняют свою силу, что-то предопределяют, но главное, понимал Федор Тарасович, жизнь и смерть решают сейчас отношения, связывающие людей здесь, на Волге… Мысленно выказывая командующему свою приверженность и преданность, отводя нависавшую над его, Раздаева, головой беду, он поднялся, взял перчатки, но не стал натягивать их, как обычно, с несколько картинной тщательностью насаживая палец за пальцем всю пятерню. – Авдыш будет отвечать за преступление согласно приказу двести двадцать семь! По всей строгости!

С этими словами он покинул КП.

За час до рассвета Кулева разбудил зуммер телефонного ящика, на котором он прикорнул. Лейтенант отозвался в своей манере, коротко и властно: «Говорите!..» Звонила дивизия:

«Почему не подтверждаете готовность?» – «Работал с „Початком“, – ответил Кулев, не моргнув глазом. „Нет порядка, надо докладывать… Даю режим сопровождения…“

Майор Егошин извещался, что он получает истребителей прикрытия на тех же аэродромах, что и вчера. Время… высоты…

Опасаясь сказать что-то лишнее или сделать не так, Кулев произнес в ответ: «Хорошо…» – но попал впросак.

Майор, узнав о его разговоре, обрушился на лейтенанта:

– Так дело не пойдет!.. Отбой!.. Сейчас же звони в дивизию!.. Если стрелки из ШМАСа будут решать вопросы прикрытия, все в Волгу булькнем!.. Все!.. Дал согласие – давай отбой!.. Пока по трем аэродромам пройдешь, собирая прикрытие, всех своих ведомых растеряешь! Звони, звони, – подгонял он Кулева, – и не слезай с них, пока не добьешься, чтобы отменили круг для сбора над колхозом Кирова!.. Категорически!.. Мы там кружим, ожидая, пока «ЯКи» поднимутся, а «мессера» являются по-зрячему, у «мессеров» засада рядом. Они нас видят и являются, а наши «ЯКи», как мыши…

Наказав лейтенанту срочно вычертить схему боевых порядков, принятых для «Группы № 5», Егошин куда-то отбыл и вернулся минут через сорок.

– Красиво, – говорил он, разглядывая исполненный и надписанный Кулевым чертежик. – Старшенькая моя тоже так-то вот, буковку к буковке, кладет, жена писала: учителя не нахвалятся… Рисовать можешь, это у тебя получается… Да. Теперь, лейтенант, я тебе свою картинку покажу, – он покрыл чертежик картой-пятикилометровкой, разгладил ее тяжелой ладонью. – Момент таков: о подбитых немецких танках не все доложим – судить не станут. А в собственных потерях не отчитаемся – вздрючат. Правильно, каждый самолет дорог, после Тингуты вообще неизвестно что останется. Поэтому так: вот карта, тут обозначено, где примерно садились наши побитые. Их надо подсобрать, безногих. Какие вернем в строй, какие оформим актом. Дело рисковое, на рожон не лезь, все по-быстрому, день-два – и домой. Возьмешь помощником Шебельниченко, с ним двух бойцов, Шебельниченко – и механик тебе, и шофер первого класса, а кашевар – пальчики оближешь… а прижмет – как на Северном Донце… Слыхал про Северный Донец? Ну… Немцы днем наскочили на стоянку наших ночников. Летный состав где-то за три версты, на хуторе, отсыпается после ночи… Шебельниченко дает технарям команду: «По самолетам! Запускай моторы!..» – и – на взлет, за Северный Донец, кто как… Одни улепетнули, другие расшиблись, боевую технику врагу не дали…

«Одно слово невпопад, – думал Кулев, – и все пошло прахом…»

– Вот здесь, – майор надавил на карту ногтем, – самолет капитана Авдыша… Согласно его рапорту. Будто бы поврежден в бою мотор, произвел посадку на колеса. Такую подал версию. Не знаю… При случае опроси жителей, составь протокол. Авдыша знаешь?

– Фамилия встречалась… Баянист?

– Играет… И скрипочку с собой возит…

– У нас в полку на финском фронте был летчик Авдыш, баянист…

– Тот еще музыкант!.. Как на задание идти, так фортель. Теперь разнес в дымину исправный «ИЛ». Полковник Раздаев при тебе сформулировал? Будет отвечать согласно приказу двести двадцать семь… Все с Авдышем! Все! Он из себя обиженного строит, так ты данные о нем подсобери… чтобы была картина… В этом районе. – Он постучал по карте ногтем, задумчиво в нее глядя.

«Одно слово», – сокрушался Кулев.

– Не вешай носа, лейтенант!.. «Держись за ношу, какую тянешь», – говаривал Василий Михайлович. – Печальная улыбка прошла по лицу Егошина. – И я тебе, товарищ лейтенант, скажу на дорогу: держись за ношу, какую тянешь…

Старшина Шебельниченко, узнав о предстоящей поездке в степь, заартачился:

– Только ноги оттуда унесли – и обратно немцу в пасть…

– Разговорчики, старшина! Вы назначены моим помощником.

– Кто назначил?

– Командир полка!

Педантичность майора техсоставу известна, – не сядет в самолет, прежде чем не пройдется по кабине белой тряпочкой, проверяя, хорошо ли снята пыль… Не раз страдая от майора, Шебельниченко в спорах о нем держал сторону командира и повиновался ему безропотно.

– Нижне-Чирскую увидим? – спросил старшина.

– Нет.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату