- А что сказать. Женщина она молодая, видная из себя. Незамужняя. Вроде ничего за ней плохого не замечали.
- Что она при немцах делала?
- Да вроде ничего, как и все, дома пряталась. Ну, конечно, поговаривают, мол, с военными она крутит. Да кто ее судить-то может! Незамужняя, живет одна.
- Давно она в городе?
- Нет. Перед самой войной приехала.
- Откуда?
- С Украины. Точно не помню. Если надо, я могу личное дело посмотреть.
- Не надо.
Степан помолчал. Его начали уже настораживать совпадения. Как профессионал, он давно уже четко уяснил, что, чем больше случайных совпадений, тем меньше вероятность надежности версии. А здесь как-то все на Украине замыкается. И Гоппе, и Володя Гомельский.
- Вы не могли бы ее нам внешне описать?
- Видная она. Интересная такая блондинка.
- А сколько ей лет?
- Двадцать восемь.
- Подождите-ка, - Полесов задумался. Неужели опять совпадение? Неужели это та самая блондинка, приходившая к Шантрелю, которую они так долго и тщетно искали в Москве. - А она в Москву часто ездит?
- До войны случалось, а теперь нет. Да и когда? У нас работы невпроворот.
- А что вы об ее личной жизни знаете?
- Да как сказать, - начальник узла смущенно улыбнулся. - Говорят, у нее какой-то военный есть. Да, знаете, как таким разговорам верить... Чего угодно наговорить могут.
- Вспомните, пожалуйста, утром шестого и вчера в шестнадцать часов Дробышева никуда не уходила?
- Вот насчет шестого не помню. Знаете, наши девушки дежурят сутками, иногда просят подменить на полчасика. Я всегда подменяю. Им то в магазин карточки отоварить надо сбегать, то домой. А вчера в это время подменял я Дробышеву. Точно подменял. Она домой отпрашивалась. Правда, недолго ходила.
- А когда она вернулась, вы ничего особенного не заметили?
- Да нет. Ничего. Пришла, надела наушники и начала работать.
- Хорошо, Павел Сергеевич, - Полссов встал, - дело очень важное, у меня к вам просьба. Проведите нас к Дробышевой домой.
- Пожалуйста. Только дежурного монтера разбужу.
Начальник узла вышел. В комнате повисло молчание. Потом Полесов сказал тихо:
- Это она, Сережа, и мы ее возьмем сегодня.
- Может, людей позвать? Ребят из райотдела.
- Не стоит, что мы, втроем одну бабу не задержим? Задержим.
Уже на улице, по дороге к дому Дробышевой, Степан спросил начальника узла:
- А вам, Павел Сергеевич, стрелять-то из своего нагана приходилось?
- Мне? - в темноте не было видно лица, но Полесов понял, что его собеседник улыбнулся. - Мне приходилось. На Халхин-Голе, я там командиром взвода телефонистов был. Там меня ранило, и списали вчистую. Потом здесь уже в ополчении дрался. Опять ранили...
- Это замечательно...
- То, что ранен?
- Да нет, я о другом. Мы с вами, Павел Сергеевич, в дом пойдем, так что вы наган-то переложите из кобуры, а ее застегните: вроде он там.
- А зачем?
- На серьезное дело идем.
- Как у вас в угрозыске все странно. Женщину задержать - и столько приготовлений!
- Да нет, просто у нас все наоборот. Совсем просто. Только работа у нас такая, что ничего заранее предусмотреть нельзя. Идешь вроде к женщине, а попадаешь в банду. Так-то. Особенно здесь, в прифронтовой зоне. Скоро?
- Да вот на той улице.
- Выходит, она на самой окраине живет.
- Вроде того. Ну вот и пришли.
В темноте дом казался вымершим. Степан прошелся вдоль забора, толкнул калитку. Она оказалась запертой.
- Собака у нее есть?
- Нет.
- Сергей, давай через забор.
Белов подошел, поднял руку, измеряя высоту, потом подскочил, уцепившись руками за край. Степан подтолкнул его, и Белов легко перебрался во двор. Он несколько минут повозился с замком, щеколда тихо звякнула, и калитка открылась.
- Так, - Полесов всмотрелся в темноту, - стойте здесь, я обойду дом.
Вернулся он через несколько минут.
- Сережа, стань к той стене, - прошептал он, - там два окна. Если что...
- Есть, - Белов, осторожно ступая, скрылся в ночи.
- Ну, Павел Сергеевич, - Полесов наклонился к начальнику узла, пошли, и если что...
- Я понял.
- Стучи.
Дверь снаружи была обита дерматином, и стук получался глухой. Они постояли, послушали. В глубине дома все было тихо. Тогда Полесов спустился с крыльца и сильно ударил в ставню. Потом еще и еще.
- Кто там? - спросил испуганный женский голос.
- Это я. Дробышева, Климов.
- Павел Сергеевич?
- Он самый.
- Да что же такое?
- Ты открой, что я из-за двери кричать буду. Валю подменить надо. Заболела.
- А вы один?
- Нет, всех монтеров с собой взял. Конечно, один.
- Я сейчас. Оденусь только.
- Давай быстрее.
Степан, припав к двери, настороженно слушал дом. До него доносился какой-то стук, чьи-то легкие шаги, шорох. Нет, он не мог определить, одна ли была Дробышева или кто-то еще прятался в темной духоте дома.
- Я войду, - тихо сказал он Климову, - а ты в дверях стань. Чтоб мимо тебя никто!
- Не пройдет.
И по этому твердому 'не пройдет' Степан понял, что Климов шутить не будет, что вряд ли кто-нибудь прорвется мимо живого связиста.
А дом между тем ожил. Шаги послышались за дверью, и свет из щели на крыльцо выполз. Загремели засовы, и дверь распахнулась.
На пороге стояла женщина, лица ее Полесов не разобрал, в левой руке она держала керосиновую лампу, правой запахивала халат у горла.
- Ой, - сказала она тихо, - вы же не один, Павел Сергеевич.
- Ничего, ничего, - Степан начал теснить ее в комнату, - идите, гражданка Дробышева, я из уголовного розыска.
