- А я не сержусь, понимаю.
- Что ты о заводе говорил-то?
- Неси карту, сейчас покажу.
МОСКВА. Август
Начальник МУРа внимательно прочитал рапорт Муравьева. Подчеркнул красным карандашом то место, где говорилось о столкновении Кострова с патрулем, и написал наискось: 'Тов. Парамонову. Муравьеву поставить на вид. Думать надо'. Действительно, глупо начинать операцию, не предусмотрев такой мелочи. Конечно, ничего страшного не случилось, даже наоборот, версия Кострова в глазах 'игроков' стала еще более прочной, да и вел себя Мишка, конечно, правильно, четко сориентировавшись в обстановке. Но все равно Муравьеву надо указать. Пусть учится, как следует учится. Быть настоящим оперативником совсем не значит стрелять хорошо да задерживать. Вон Муштаков работает, как шахматист, психологию изучает. Но тем не менее, понимая достоинство Муштакова, начальник все равно ценил в сыске элемент риска, силы, напора. Он пришел в розыск в те далекие времена, когда смелость и хладнокровие были самыми главными качествами агентов угро, когда не было никакой техники, кроме наганов, а эксперты в лучшем случае могли установить время наступления смерти.
Отложив рапорт Муравьева, он ознакомился с бумагой, присланной из отделения Муштакова, ознакомился и еще раз удивился необыкновенной четкости и организованности этого человека. По данным наружного наблюдения Муштакову удалось установить, что 'сутулый' был неким Фоминым Сергеем Сергеевичем, крупным мошенником и скупщиком золота. Оперативными данными подтверждалось, что именно с ним и был связан Володя Гомельский. Таким образом, пока все развивалось точно по плану.
На столе звякнул внутренний телефон.
- Да.
- Товарищ начальник, - доложил Осетров, - донесение от Данилова.
- Давай.
'НАЧАЛЬНИКУ МУРа. СРОЧНО!
С П Е Ц С О О Б Щ Е Н И Е
Совместными усилиями с органами на местах нами обнаружена база бандгруппы Музыки - 'ювелиров'. Вступив в контакт с подразделением войск по охране тыла действующей Красной Армии, готовим войсковую операцию, о результатах доложу по выполнении.
Данилов'.
'Молодец, вот молодец! Как всегда, не торопясь, но точно в срок'. В спецсообщении не было никаких подробностей, но начальник знал точно, что база банды блокирована, что ее участники находятся под пристальным наблюдением и что взяты они будут с наименьшими потерями и, желательно, живыми. Начальник поднял телефонную трубку:
- Муравьева ко мне.
Игорь появился минут через десять. Вошел, доложил по форме, вытянулся у порога.
- Что стоишь? Вырасти хочешь? Хватит уже, эко вымахал. Садись. Ну, чем порадуешь?
- Жду данных.
- Жди, а вот Данилов вышел на банду, брать ее будет.
- Вышел? - обрадованно спросил Игорь.
- Вышел. Но это ничего не значит, ты свое дело делай. Гомельского хоть из-под земли, а представь мне.
- Вы так говорите, товарищ начальник, будто я ничего не делаю.
- Если бы ничего не делал, я бы тебя давно уже из угрозыска уволил. А дело я с тебя требую, на то я и начальник. Где Костров?
- Гуляет по рынку.
- Один или с Зоей?
- Один.
- Страхуете его?
- Тремя группами.
- Серьезно. Прямо как коронованную особу. И долго он с бытом Тишинки знакомиться собирается?
- Это как повезет.
- Ох и смел ты, Муравьев, не по чину смел.
- А у меня другого выхода нет.
- Что ты думаешь делать дальше?
- Хочу туда поехать.
- Не надо. Ты операцией руководи. Получай данные и решения принимай. Помни, что ты не просто старший уполномоченный, а руководитель операции. Так-то. Привыкай. Руководить - наука трудная, если делать это как следует.
И опять зазвонил телефон. Начальник снял трубку, молча выслушал, потом поманил пальцем Муравьева:
- Это тебя.
- Меня? - удивился Игорь.
Начальник протянул ему трубку.
- Игорь Сергеевич, - голос Муштакова звучал приглушенно, - мне только что передали: Костров находится в пивной на углу Большого и Малого Кондратьевских переулков, только что к нему подошел Фомин.
МИШКА КОСТРОВ
Костюм на нем был шоколадного цвета, с чуть заметной клеточкой. Брюки что надо, тридцать сантиметров, рубашка из крученого шелка, галстук. Особенно хороши оказались ботинки: тупоносые, простроченные, темно-вишневые, ну и, конечно, буклевая кепка-лондонка. Вещи привез Муравьев, их ему незаметно передала Рита. Костюм этот Мишка шил в сороковом году, вернувшись из экспедиции, первый его костюм, на честные деньги 'построенный', ну а кепка старая. Носил ее еще вор Костров.
Все, что надо, переложил Мишка в карман. Нож в брюки, пистолет засунул за пояс сбоку. Хорош мальчишечка. Ох, хорош.
Теперь по переулку Мишка шел спокойно. День будний был, народу немного, не то что в прошлый раз. Но наметанным взглядом Костров сразу определил: крутится кое-кто здесь, ох, крутится. Выросший в блатном мире, с детства познавший его законы. Мишка безошибочно научился отличать своих бывших 'коллег' от нормальных людей.
На углу Грузинской сидела старуха, торгующая семечками. Мишка хотел было купить стакан, да раздумал. Новое обличье удачливого налетчика накладывало свои отпечатки, он должен был теперь соизмерять поступки в соответствии со своей 'воровской профессией'. 'Солидный блатной' не может себе позволить того, что разрешает какая-то мелкота. Вот папиросы он купил у инвалида с пропитым лицом, за тридцатку пачку 'Казбека'. Инвалид, протягивая пачку, внимательно поглядел на Мишку.
- На мне нарисовано чего или как? - спросил Костров.
- А что, глянуть нельзя, вроде новый человек...
- Ты гляди-то осторожно, - Мишка распечатал пачку, постучал мундштуком папиросы по крышке. - Гляди осторожно, - он улыбнулся, блеснув золотой коронкой, - а то вполне можно тебе сделать полное солнечное затмение.
- Ты чего это? Чего? - инвалид попятился.
- А ничего. Знаю я вас, убогих. Сам на костыле, а к куму раньше других добегаешь.
Он повернулся и пошел. Вдоль трамвайных путей к Курбатовской площади. День выдался нежаркий, иначе бы пропал он в своем шоколадном костюме и кепке. Но небо заволокло тучами, собирался дождик, да и вообще дело к осени шло. 'Скорей бы, - думал Мишка, - кончить бы это дело да Ритку с ребенком повидать'. Вот ведь как получается: сел на трамвай и через полчаса дома, да никак нельзя ему это делать.
Правда, Данилов, прощаясь, обещал, что выхлопочет ему отпуск, а Иван никогда не врет. Кремень- мужик: сказал - сделал. Тем более ему теперь полегче, так как перевели Мишку в истребительный батальон
