— Врет он.
— Зачем? — недоуменно спросил Саша.
— Понтуется. Типа, он такой крутой, высший чин и все такое. У него же комплекс неполноценности вот такой! — Танька широко развела руками.
— Я понимаю, что ты его не любишь. Но, может, ты неправа?
Танька пожала плечами:
— Да какая, в сущности, разница? Все равно он — труп.
— Да нет, пока еще не труп. И где он тусуется — я еще не выяснил.
— Саш, а краску для волос ты мне привез?
— Блин! То-то я всю дорогу не мог понять, чего не сделал… — развел руками Саша.
— Ну, так езжай.
— Куда я поеду в двенадцатом часу?
— В любой приличный супермаркет. Они круглосуточные. Выбери что-нибудь брюнетистое, но не совсем уж с синевой, хорошо?
— Разберусь. Жди меня — и я вернусь.
Танька удивилась. Она думала, что Саша предложит ей подождать до завтра. Но он согласился. Может быть, у него было то же самое странное и неприятное ощущение не то внимания, не то наблюдения, и Саше тоже хотелось быть готовым ко всему? Танька не стала спрашивать, просто проводила его до самой двери. Саша обернулся за сорок минут, и Танька тут же отправилась в ванную, на ходу распатронивая упаковку «Бель Колора». Цвет был выбран правильно — и весьма темный, и без лишней радикальности. Радикальности Таньке уже хватило, ходить покемоном больше не хотелось. Двадцать минут, положенных по инструкции, она просидела в ванной, с опаской глядя в мутное зеркало на то, что под шапочкой: волосы выглядели очень-очень черными и ненастоящими, как намоченный дешевый парик. Смыв краску и вытирая волосы полотенцем, Танька зачесала их назад. Еще раз посмотрела на себя — и глазам не поверила. Из зеркала смотрела бледная, узкая кареглазая физиономия с темными, почти черными волосами. Очень хорошо знакомая Таньке. Только вот последний раз она видела эту физиономию в зеркале в совсем другом времени и месте.
— Докатились. Долетели. Допрыгались. До… — больше синонимов не нашлось. Танька растрепала волосы и перечесала их заново, так, чтобы по щекам висели мокрые пряди. Так было как-то менее странно. И даже симпатично.
Пока она сохла, Саша сидел на кухне, читая Сапковского с того места, где лежала танькина закладка.
— И как, интересно — с середины? — ехидно спросила Танька.
— Мне все равно. Я просто хочу привести голову в порядок. Все эти эльфы, ведьмаки и колдуньи — хорошо отвлекает.
— Ну что, похожа я на Тамару Генриховну Розенблюм? — спросила Танька, встряхивая высохшими и ставшими после краски шелковистыми и блестящими волосами.
— Розенберг, — нахмурился Саша.
— Да знаю я…
— Тогда не шути так. Это твои фамилия, имя и отчество. И они должны быть тебе родными. Ты похожа на свое фото в паспорте. И этого достаточно. А сейчас — спать.
Перед тем, как идти ложиться, Танька взяла оцинкованное ведро из ванной, налила в него воды и поставила перед входной дверью. Саша с удивлением проследил за ее манипуляциями.
— Ну, мало ли… — пожала плечами Танька. Ощущение внимания было все сильнее и сильнее. Саша ничего не сказал, тоже пожав плечами.
Они заснули, но были слишком напряжены, чтобы уснуть глубоко. И когда заскрежетал дверной замок, проснулись одновременно. В комнате было темно, а на улице тихо, и было слышно, как кто-то неспешно пытается открыть дверь отмычкой.
— На кухню, присядь за холодильником, — толкнул ее в плечо Саша, расплываясь вдоль ближней от входа в комнату стены. Танька шмыгнула в кухню, присела на корточки и стала смотреть в коридор. Видна была только левая половина двери. Сашу ей вообще не было ни видно, ни слышно. Наконец дверь распахнулась, и двое едва различимых в темноте мужчин вошли в прихожую. Один направился в комнату, другой — в кухню. Танька затаила дыхание и вжалась в угол между стеной и холодильником. Через несколько секунд в комнате грохнуло, упало что-то тяжелое. Второй, тот, кто шел к Таньке, резко повернулся и прижался к стене. Таньку он пока что не замечал. Но и Саша к нему подобраться не мог — простенок между кухней и комнатой отделял их друг от друга. И тот, кто первым попытался бы прокрасться в прихожую, неминуемо попал бы под пулю другого. Ситуация была патовая, а Танька не была уверена, что сможет долго просидеть, не дыша и не шевелясь.
Прошла, должно быть, минута. Или две. Танька не могла сказать, сколько точно времени прошло. Перед глазами уже поплыли синие и красные пятна. В комнате была тишина. Она была уверена, что это Саша пристрелил незваного гостя, а не наоборот, но что делать — она не знала. Потом она тихо-тихо начала расстегивать часы. Получилось бесшумно, судя по тому, что фигура, стоявшая от нее в двух шагах, не обернулась. Танька вытянула руку и швырнула часы мимо него, в прихожую, мысленно вопя только одно: «Не оглядывайся!!!» И тот действительно не оглянулся, напротив, метнулся туда же, куда полетели часы. Вновь грохнул выстрел и мужик упал.
Саша влетел в кухню с пистолетом в руке, моментально нашел Таньку, схватил ее за ухо.
— Бля! Это что ты творишь?! Камикадзе?! Жить надоело?
— Саш, а что, не сработало? — вытаскивая ухо из цепких пальцев, спросила Танька.
— Сработало-то сработало, только почему? Когда он должен был выстрелить в тебя?
— Ну, мне очень хотелось, чтобы он не оглядывался… — улыбнулась Танька.
Саша только развел руками. Танька подошла к ближнему трупу, задумчиво посмотрела на небритое лицо с выходным пулевым отверстием возле уха.
— Какой идиотизм… они думали, мы тут пасьянс раскладываем? Или дрыхнем?
— Я не уверен, что это именно идиотизм. А не проверка моего уровня. Иди одевайся, три минуты на сборы. По моим прикидкам, у нас минут десять до приезда милиции.
Танька моментально оделась, обулась, накинула дурацкое полупальто. Повесив на плечо сумку с капиталом, с сожалением посмотрела на гитару. Потом, подумав, упаковала ее в чехол.
— Гитара… куда бы ее деть? Хотя нет, не надо. Давай сюда. Молодая пара возвращается с вечеринки.
— Ну что, пошли?
— Стой пока тут, — Саша уже был в одежде и куртке, Танька даже не заметила, когда он успел. — Пойду проверю дорогу. Вполне возможно, что эта парочка — только начало.
Он растворился в темноте, и Танька осталась в одной квартире с двумя свежими покойниками. Ей было глубоко все равно. Покойники и покойники — они-то уж точно не встанут и ничего не сделают. Гораздо больше ее волновало то, что ждало их впереди. Через минуту Саша появился — бесшумно, как тень.
— Все чисто. Пошли. Осталось минуты три-четыре.
— Ты что, проверял?
— Конечно.
Они спустились по лестнице, вышли во двор. Дом тихо спал, не светилось ни одного окна. Только на последнем этаже кто-то смотрел телевизор, и из-за занавесок вспыхивал то мертвенно-синий, то теплый желтый свет.
— Кто ее вызывать-то будет, эту милицию? — спросила Танька, оглядывая окна.
— Да найдется кто-нибудь.
Они зашли в дом напротив, поднялись на пару этажей. С площадки между этажами был прекрасно виден двор. Не прошло и пяти минут, как действительно подъехала, блистая мигалкой, милицейская машина. Оттуда вышли двое в бронежилетах, с автоматами наперевес, и направились в подъезд. В соседний, как с интересом заметила Танька.
— Молодцы… — тихо засмеялся Саша. — Моя милиция меня бережет — другие ловят, а она не стережет. Ладно, пусть не стережет. Нам же лучше…