Поединок 18

Голиаф и Давид: связь через уоки-токи

«Шевроле» не «шевроле» едва успел остановить отъезжающую «Оку» тр'евожным сосом мигающих фар. Алина затормозила, высунулась в окошко.

– Опять коробка, – пояснил капитан, подойдя. – Пиф-паф ой-ой-ой!

– И опять покушение? – ехидно поинтересовалась Алина.

– Это вряд ли. Больше вроде бы некому. На буксире тянуть умеешь?

– Вот откажусь – будешь знать! Сам все время ноешь: что это, мол, я такая чересчур самостоятельная – на своем транспорте!

– Откажешься – по ноль два позвоню. Еще раз, как типичный совок, использую служебное положение в личных целях. А виновата будешь ты.

– Постой, – сменила вдруг тон Алина. – А в каком это смысле: больше некому?

– Что больше некому? – удивился капитан.

– То! – отозвалась журналистка. – Я спросила: не покушение ли? А ты ответил: больше некому!

– Я так ответил?! – изумился Мазепа.

– А то кто же?!

– Странно! С чего это я взял?

– Это уж точно: странно.

– Отличное место для выяснения отношений, – сказал капитан несколько уже раздраженно. – И время!

– Я не отношения выясняю… – начала Алина.

А Мазепа за нее закончил:

– …а истину! Истина, Алиночка, исключительно в вине. Еще древние это знали. Ты тянуть будешь? Подавай задом, сюда, поближе… – и не дав невесте ответить, пошел к «шевроле» не «шевроле», склонился над багажником, извлекая из бездонных недр буксирный трос, приладил-прицепил к своей машине, к Алининой, которая к тому моменту стояла уже рядышком. – Таскала когда-нибудь? Попробуй. Главное – взять с места. Сцеплением подбуксовывай! Поняла? Или, может, лучше поменяемся?

– Ну не-ет, – протянула Алина, взвесив вариант. – За твою колымагу… Разобью – не рассчитаюсь до смерти.

Они совсем было разошлись по своим автомобилям.

– Постой! – вдруг вспомнил капитан и снова скрылся в недрах багажника, извлек две коробочки с антеннами. – Уоки-токи! Вот здесь нажмешь – передача. Отпустишь – прием. Ну в случае чего. Усекла?

Алина кивнула.

Капитан уселся за руль, сказал в коробочку:

– Проверка связи. Как слышно?

– Отлично, – отозвалась Алина.

– Что? Не понял? – переспросил капитан.

Алина отложила коробочку, высунулась в окно, крикнула:

– Отлично слышно, говорю!

– С Богом! – тоже высунулся капитан в окно.

Алина сосредоточилась, мало-помалу отпуская сцепление. «Ока» напряглась и заглохла. Трос провис.

– Спокойненько. Еще попытка, – произнес Мазепа в уоки-токи. – Ты подбуксовывай, подбуксовывай! С одного раза небось не спалишь.

Алина попробовала еще раз. Теперь получилось, хоть

в салончике и запахло подгоревшим асбестом выжимного диска. И вот связанные тросом машины поехали потихоньку по вечернему городу: Давид тащил Голиафа,

Алина внимательно вела «Оку», поглядывая в зеркало заднего вида. Протянула руку на соседнее сиденье, взяла уоки-токи, нажала передающую кнопочку.

– Слушай, – сказала, – а этот убитый из «Трембиты», ну Николай, кажется… Почему он тогда, в детстве, сам натравил на тебя шпану, а потом сам же тебя и спас? Не мог ведь он заранее знать, что ты ментом станешь, что ваши дорожки пересекутся… Ты, надеюсь, уже в курсе, что это он их тогда на тебя натравил?

– Власть… – донесся из дурного динамика искаженный голос Мазепы.

– Как ты сказал? – задумчиво переспросила Алина.

– Тихонько, тихонько! – крикнул капитан. – Сейчас там на красный переключится… Алина стала притормаживать, а капитан добавил: – Власть: что хочет, мол, то и сделает.

– Замысловато, – ответила Алина, остановив маши

ну точно перед стоп-линией.

– Нормально, – отозвался Богдан то ли по поводу ее маневра, то ли по поводу ее оценки предложенного им мотива.

Сейчас Алина, едва красный сменился зеленым, тронулась уверенно, на раз.

– Отличная обучаемость! – прокомментировал капитан.

– Ладно, – ответила Алина. – Предположим, я повторяю, предположим, у тебя был мотив его убить. Один из пяти, самый благородный: защита. Даже не самозащита…

– А мамозащита, – скаламбурил капитан в уоки-токи, что журналистка, впрочем, пропустила мимо ушей.

– Предположим, ты точно узнал, что шланги перерезал он. Хотя откуда уж так точно?..

– Ну предполагай, предполагай дальше, – отозвался Мазепа после паузы. – Почему я должен как-то реагировать на твои предположения?

– Я просто хотела узнать, – сказала Алина довольно жестко, неожиданно для себя жестко, – при чем тут бармен? Его-то за что? Ведь это же было еще до всяких тормозных шлангов.

– Какой бармен? – удивился Мазепа так раздраженно, что Алина поверила в искренность этого удивления, несколько опешила даже.

– Но ведь из одного оружия… «Зауэр». Трассологи-

ческая экспертиза, баллистическая… – и как-то выдох

лась.

– Алина, – твердо, ровно ответил капитан после довольно длинной паузы, – ты свои домыслы оставь, пожалуйста, для детектива. Для «Расскажи, как тебя убивали». Ладно? Не сойдется твоя версия, поняла? Никак, никогда не сойдется! Объективно!'

Алина переезжала как раз неширокую улочку, когда по ней, выскочив из-за угла, как черт из коробочки, понесся милицейский уазик с включенными сиреною и мигалками. Алина притормозила от неожиданности – да она все равно не успела бы перетащить через улочку капитанов «шевроле» не «шевроле», и уазик с разлету врезался в трос.

«Оку» и «шевроле» не «шевроле» потащило назад, они даже боками слегка хлопнулись; уазик замер в тросе коренным эдакой русской тройки.

Капитан выскочил из машины навстречу выскочившим из своей ментам, и даже присутствие Алины не смогло удержать его от лексического набора, диктуемого ситуацией.

Не говоря уже о ментах…

Черный зрачок смерти